Осмотрели ходовую рубку. В ней на столе лежала карта, карандаш со сломанным грифелем и закрытая лоция. Курс шхуны на карте проложен не был.
Постель капитана была тщательно заправлена, в его каюте все расставлено по местам, маленький стол чист и прибран.
Трюм шхуны оказался пуст, крышка люка сдвинута с места и небрежно прикрыта брезентом.
Осмотрев палубу и форпик, командир катера спустился в носовой кубрик. Три койки из четырех были смяты и производили такое впечатление, будто на них недавно сидели. На столе лежали хлебные крошки и была просыпана соль. В рундучке, где команда хранила продукты, нашли шесть буханок хлеба, двенадцать банок свиной тушенки, три пачки соли, вязки сушеной рыбы и начатую банку брусники.
В выгородке между форпиком и кубриком, под лестницей, находился камбуз. На плите, оборудованной походным примусом, стоял едва теплый чайник. Однако катер пришел спустя два часа после обнаружения шхуны «Бирой» и пограничник, писавший донесение, счел необходимым дважды подчеркнуть фразу о теплом чайнике.
Куда исчезла команда шхуны?
Запросили по радио Владивосток.
«Мария Чупрова» принадлежала в те годы Управлению охотничьего хозяйства и доставляла заповедникам, расположенным на побережье Приморья, грузы и почту.
Из полученного краткого ответа командиру пограничного катера стало известно, что за два дня до происшествия шхуна без капитана, положенного в госпиталь, находилась на стоянке в реке Терновке в заповеднике пантовых оленей, и внезапным паводком была вынесена в море. Из четырех матросов один находился на берегу, трое пропали вместе со шхуной. Поиски, организованные дирекцией заповедника — в море выходили три сейнера, — ничего не дали.
Получив это сообщение, командир катера решил отбуксировать шхуну в Находку — порт, расположенный невдалеке от места обнаружения судна.
Получив разрешение, он взял шхуну на буксир и малым ходом направился к берегу. На шхуне был оставлен вооруженный матрос.
По словам командира, буксировка сначала шла хорошо, слабый ветер от северо-запада не превышал трех баллов. Матрос, оставленный на шхуне, находился в рубке у штурвала и управлял судном. Катер приблизился к Поворотному, передал через сигнальный пост сообщение о своем движении в Находку и, когда наступила темнота, уже был у входа в залив.
Далее пограничник писал:
«В 22.40 катер вздрогнул и увеличил ход. Я сразу же посмотрел за корму и увидел, что огонь фонаря, который мы установили на рубке шхуны, быстро удаляется. Скомандовав поворот, я стал разыскивать шхуну — на море был легкий туман. В это время на мостик ко мне поднялся боцман и попросил пройти на корму для чрезвычайно важного сообщения. Я прошел туда, и боцман показал мне поднятый из воды конец буксирного троса. Он был гладко обрезан ножом.
