Появление Кирилла никого не удивило, на него даже внимания особого никто не обратил. Люди продолжали заниматься своими делами – переворачивали огромных, килограмма на три, если не больше, разрезанных по хребту рыбин, снимали их с деревянной решетки и тут же продавали. Желающих было немало, образовалась даже небольшая оживленная очередь.
Кирилл рассмотрел и «зафиксировал» весь процесс приготовления мазгуфа – начиная с того момента, как еще живую рыбину режут вдоль спины, потрошат и вместе с чешуей, развернув «книжкой», укладывают на решетку брюхом к огню. В продажу рыба поступала на лепешке в комплекте с печеным перцем и луком – по вкусу покупателя. Кириллу достался особенно жирный и сочный кусок, половину он съел тут же, не отходя от костра, потом отошел в сторонку, чтобы не мешать остальным. Пальм тут росла целая роща, Кирилл устроился сразу под двумя деревьями и принялся рассматривать реку, лодки с треугольными белыми парусами, длинные, похожие на баржи, доверху груженные лодки, медленно идущие против течения. Про еду он тоже не забывал, и скоро от лепешки с жареной рыбой не осталось и следа. Здесь как раз все было просто – выросшая на речном пастбище рыба своим качеством затмевала все, можно даже не пытаться это повторить. Специй немного, соль и перец, но сазана, сома или белого амура с таким мясом все равно не найти. Если только полностью повторить процесс приготовления – костер (а не гриль), деревянная решетка или колышки, берег реки…
Один из поваров подбежал к Кириллу и остановился в двух шагах, глядя то на его рюкзак, то ему в глаза. Все понятно, прости, друг, сейчас все будет. Кирилл вытащил со дна рюкзака кожаный «кошелек», высыпал часть монет на ладонь, выбрал парочку и отдал их арабу, остальные убрал обратно. «Повар» вытянул шею и даже прикусил нижнюю губу, следя за действиями Кирилла, ловко схватил две поданные ему монеты и в тот же миг ретировался. А Кирилл уже забыл о нем, он посмотрел еще раз на великую реку, вдохнул густой влажный воздух и перевел взгляд на крыши и стены домов. Знать бы, где он сейчас находится… Хотя бы для того, чтобы ненароком не пройти мимо злополучной гостиницы с обиженными караванщиками и расстроенным убытками хозяином. Да таких ночлежек в этом городе завались, надо только побродить по городу, и неплохо бы вернуться на базар, прикупить кое-что.
Кирилл медленно поднимался вверх по непривычной тихой улице. Солнце уже достигло своей высшей точки и пекло вовсю, кожа на руках покраснела, нос и лоб, кажется, тоже. Тени исчезли, и Кирилл брел по горячим камням мостовой, прячась от солнцепека под капюшоном плаща. «Не догадался я очки темные прихватить, сейчас бы пригодились». – Глаза уже начинали слезиться. Чтобы разглядеть, что происходит впереди и вокруг, приходилось постоянно щуриться. Из всей пестроты и мешанины красок остались только две – белая и синяя, для домов, камней и неба, – остальные цвета выжгло солнце. И ни души вокруг, даже ослы куда-то подевались, и собак не видно, не говоря уж о людях. Зато издалека донеслись знакомый гул, звон и грохот – на медном рынке жизнь не замирала и в самое пекло. Кирилл постоял немного в раздумье, прикинул примерное направление и прошел мимо переулка, в который только что собирался свернуть, – там, у стен домов, он заметил небольшую полоску тени.
