— Когда мне было лет восемь-девять, — сказал Филипп, обхватив ее лицо ладонями, — я пошел с отцом ловить рыбу. Целый день, проведенный с моим стариком, был большим событием. Он редко бывал дома, а когда это случалось, то ему было не до детей. Я не знаю, почему мы оказались одни. Может быть, Грег и Джон болели, а сестры куда-то уехали с мамой. В общем, он взял меня на рыбалку. И…
— И, — закончила Анджела, — ты прекрасно провел время. — В ее голосе слышалась надежда на счастливый конец. Почему-то это было для нее очень важно.
Однако там, где дело касалось отношений Филиппа с отцом, счастливым концом и не пахло.
Поэтому он улыбнулся, коснулся губами губ Анджелы и снова почувствовал их сладость.
— Я ужасно провел время. Что бы я ни делал, все было не так. Он показывал, как насаживать наживку на крючок, а у меня ничего не получалось. Когда я подсекал, то делал это недостаточно быстро. Двигался в лодке, когда нужно было сидеть смирно, и сидел смирно, когда нужно было двигаться.
Глаза Анджелы наполнились слезами.
— Какая грустная история!
— Да уж, милая. — Филипп заправил ей за ухо прядь волос. — Но на обратном пути отец неожиданно остановился у магазина, где продавали лучшее в городе мороженое. И купил мой любимый клубничный рожок. Двойную порцию, посыпанную тертым шоколадом. Мне даже не пришлось просить об этом. Он знал, что я люблю шоколадный порошок.
— Ну вот. — Она слабо улыбнулась. — Все кончилось хорошо.
Филипп вытер ей глаза кончиком пальца.
— Да. Но тогда я был слишком мал, чтобы понять смысл случившегося. Меня осенило только через несколько лет.
Анджела подняла брови.
— Смысл случившегося?
Филипп кивнул.
— Жизнь непредсказуема. Иногда то, что плохо начинается, хорошо кончается. — Он заставил Анджелу поднять лицо. — Обстоятельства заставили меня оказаться в одной лодке с отцом. Обстоятельства заставили нас вступить в брак, к которому мы были не готовы. Кто знает, чем это закончится? — Он наклонился и снова поцеловал ее. — Анджела… Если постараться, у нас может получиться.
Она посмотрела на него.
— Филипп, я хотела бы, чтобы все сложилось по-другому. Хотела бы…
— Мы можем изменить это, — ответил он, глядя ей в глаза. — Я знаю.
Анджела заплакала навзрыд. По ее щекам потекли слезы, и у Филиппа сжалось сердце. Он не хотел заставлять ее плакать. Ей-богу, не хотел. Ему хотелось только одного: поступить правильно.
Это и есть правильный поступок, подумал он и поцеловал жену.
Поцелуй должен был быть нежным. Так Филипп хотел попросить прощения за то, что заставил ее плакать. Но с губ Анджелы сорвалось его имя, и это свело его с ума.
