О боже…
На лбу Филиппа проступила испарина. Он захлопнул журнал и закрыл глаза.
Какого черта он здесь делает? Где была его голова? Почему не подумал, что согласие на отцовство будет связано с тем, что ему придется сидеть в кабинете врача и любоваться на этих крысят?
Сидеть и ждать, когда на экране появится что-то неразличимое, означающее его собственного младенца…
Черт побери, он видел эти программы во время учебы. На столе лежит женщина. Рядом с ней стоит техник. На экране появляется изображение, и масленый голос объясняет то, что не поддается никакому объяснению.
— Это младенец в материнской утробе. Вы видите его голову? Его сердце? Его руки?
Нет, нет и нет. Даже самый внимательный зритель видит на экране телевизора лишь бесформенные пятна…
— Мистер Томлинсон? — окликнула его вернувшаяся медсестра.
— Да. — Филипп быстро встал, и журнал упал на пол. — Послушайте, я понимаю, как вы заняты. Поэтому я лучше посижу в приемной.
— Доктор ждет вас, сэр.
Филипп кивнул. Выхода нет. Он прошел по бесконечному коридору и оказался в маленькой комнате. Как он и ожидал, Анджела лежала на столе; рядом светился экран телевизора.
И тут Филипп увидел своего сына, плававшего в материнской утробе. Увидел десять крошечных пальчиков рук и десять пальчиков ног. Он опустился в кресло рядом с женой и взял ее за руку. Ему захотелось сказать что-нибудь умное. Что-нибудь значительное. То, что они могли бы запомнить навсегда.
Но Анджела сжала его руку и слабо улыбнулась. Оставалось только наклониться и поцеловать ее в губы.
— Наш сын, — сказал Филипп так хрипло, словно его горло было забито пылью, и заплакал, не стыдясь собственных слез. Он не делал этого с шести лет, когда мать разрешила Филиппу оставить щенка, брошенного на заросшей сорняками автостоянке неподалеку от их дома.
Филипп вышел из кабинета врача с корзиной, наполненной образцами масел, мыла, лосьонов и кремов. Его карманы были набиты брошюрами по всем вопросам, начиная от первых симптомов родов и кончая описанием больницы, где должен был родиться ребенок. А в его ежедневник было вложено расписание курсов для будущих родителей.
Анджела следила за Филиппом, державшим корзину на сгибе локтя и рывшимся в багажнике «порше». Да, корзина была маленькая, но по сравнению со статным телом ее мужа казалась крошечной.
Ее мужа.
По спине Анджелы пробежала сладкая дрожь. Глупо, но до сегодняшнего дня она не позволяла себе так думать о нем. Он был Филиппом, мужчиной, с которым она жила, или мужчиной, за которого она вышла замуж.
