Вот нахал!
Проклятые поцелуи!
Кончиками пальцев Кора дотронулась до своих губ. Ее припухший рот еще помнил его нежное прикосновение.
Она должна ненавидеть Тома.
Но почему тогда при одном воспоминании о нем так напрягается тело, так дрожат руки!
Кора устало опустилась на диван.
Весь опыт ее общения с Томом указывал на то, что он рано или поздно оказывался прав. Все его слова, советы и действия выглядели безупречными, Том помогал ей, как мог. Возил на прогулку, пытался помочь разобраться с проблемами. Разве это плохо? Он объяснил ей, что она струсила, смирилась со сложившимися обстоятельствами, что она упивается собственными несчастьями и неудачами, опустила руки…
Вот только его утверждение, что она бросила рисование для того, чтобы отомстить Ворчуну… Лишь испорченному человеку могла прийти в голову подобная мысль.
Кора еще раз попыталась взять себя в руки.
Обвиняя ее в слабости, Том преследовал лишь одну цель — получить ее согласие на написание портрета. И ему было абсолютно все равно, каким способом он сумеет добиться этого. Так что не стоит обращать на его упреки внимания.
Единственное, в чем он прав, так это в том, что следует запирать входную дверь. Хотя, если учесть, что у него есть ключи, этот совет становится бессмысленным.
К четвергу Кора решила, что обещание Тома по поводу его скорого возвращения не сбудется. В любом случае она старалась не очень страдать из-за его отсутствия.
Выйдя во двор, девушка полной грудью вдохнула свежий морозный воздух. Еще пара дней без Тома, и она снова войдет в форму. Улыбнувшись своим мыслям, Кора подставила лицо неяркому осеннему солнцу. Неподалеку она увидела двух толстых неповоротливых голубей, что-то выискивающих под опавшими листьями. Резкий скрип тормозов позади нее прервал поток ее мыслей. Хлопнула дверца машины. Кто-то встал у нее за спиной. Ей совершенно не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, кого она сейчас увидит.
— Ты все еще здесь? — услышала она знакомый голос.
Девушка закрыла глаза.
— А где мне, по-твоему, надо быть?!
— Я знал, что ты никуда не уедешь. — Он взял ее за плечи и осторожно, словно древнюю хрупкую статуэтку, повернул к себе. — Я привез кое-что для тебя. Несколько фотографий Кена и наброски того, каким я хочу видеть его на портрете.
Кора недовольно поморщилась. Том вернулся к ней как утихшая было зубная боль, как забытая в пальце заноза, которая вдруг начинает нарывать.
Она почувствовала знакомый запах дорогого одеколона, опустила голову и как можно спокойнее сказала:
