— Но, пожалуй, она слишком живая для него, — в тон ей ответил Стен, кашлянув в кулак. — Или он для нее — слишком чопорный.
— Как манекен! Вот ты и сам признал: между ними что-то не то.
— Не говори глупостей… О! Приятно видеть! Наконец-то вы тоже проснулись! — Стен поднялся навстречу Ивелю и пожал ему руку.
— Привет!
— Привет! — Женщины тоже обнялись и расцеловались, как и полагается, едва касаясь щек.
— А мы сегодня что-то заспались… — Жанет сделала жест в сторону мужа. — Вчерашний бренди, знаете ли, дал о себе знать.
Жанет улыбалась. Она всегда улыбалась, когда говорила гадости о муже. Ей это нравилось.
Оливия и Стен невольно переглянулись: Оливия с торжеством, Стен с недоумением.
В прошлом году Жанет выступала в образе амазонки: жгуче-черные волосы, резкие движения, решительные и едкие суждения обо всем, громкий голос и слишком жизнерадостный смех, так что иногда казалось, будто она сама себя желает убедить в том, что ей смешно, — вот что запомнилось о ней.
Теперь, очевидно в силу произошедших за год событий, не самых приятных и легких, она кардинальным образом изменилась. Сломалась? — непроизвольно задала себе вопрос Оливия. Нет. Не похоже. Такие люди, как Жанет, вообще не ломаются. Но она изменилась не только внешне: перекрасила волосы в светлый цвет, стала как будто мягче, тоньше, тише…
Нет, это все пустяки, думал Стен. Что-то сильно изменило ее изнутри. Не она следовала своей внешности, как это часто происходит с женщинами, решившими начать новую жизнь с посещения салона красоты, а внешность следовала за ней. С Жанет что-то произошло за этот год и, пожалуй, довольно сильно потрясло ее, потому что у нее изменился взгляд.
Взгляд ее стал жестче. Намного жестче. Она и сама, несмотря на ярко выраженную тягу к «ангельской» внешности, стала прочнее и тверже внутри.
— О чем это вы оба так серьезно думаете, разглядывая меня?
Оливия и Стен снова переглянулись и натянуто рассмеялись.
— Ну я… — начал Стен, — я думаю, что если бы не был женат на моей прелести, то непременно сделал бы предложение тебе, Жанет!
— Ты как всегда, — отмахнулась она и рассмеялась.
— А я, — словно повинуясь неизвестно кем навязанному сценарию, сказала Оливия, — а я… А мне просто нравится твой наряд, вот и все.
— Ну, в общем, все понятно с вами.
Все непроизвольно повернулись к Ивелю, как бы ожидая следующей реплики от него. Но тот молчал и, размышляя как всегда о чем-то своем, смотрел на океан.
— А ты, дорогой, о чем думаешь?
