— Если я скажу «да», ты подашь на моего отца в суд?
Брайан пожал плечами.
— Мяч на твоем поле.
Глаза Энни сверкнули, как две колючие зеленые льдинки.
— Если тебе станет от этого легче, — добавил Брайан, — твой отец сохраняет за собой десять процентов акций, так что когда-нибудь ты все же унаследуешь часть семейного бизнеса.
— Ушам своим не верю! Ты позволил ему сохранить целых десять процентов? — проскрежетала Энни. — Поразительное великодушие с твоей стороны! Мне как, поцеловать твои ноги прямо сейчас или позже?
— Можно и позже. — В глазах Брайана заплясали насмешливые огоньки. — Я предпочитаю, чтобы мне целовали ноги в приватной обстановке.
— Смейся, пока есть возможность, Брайан Пирс. Но ты не можешь просто так манипулировать людьми и использовать их в своих целях. Когда-нибудь это выйдет тебе боком.
Брайан снова посерьезнел и заметил с холодком:
— Уверяю тебя, Энни, я ничего не получил «просто так». Покупка акций у твоего отца обошлась мне в изрядную сумму. — Брайан оглянулся через плечо: Лайэм и Кори направлялись на террасу, Лайэм нес поднос с шампанским. — И, если ты не хочешь, чтобы все мои сегодняшние усилия пошли прахом, советую тебе изобразить улыбку и поздравить отца с выходом на пенсию как можно искреннее.
Вечером того же дня Энни и Брайан садились в такси в аэропорту Хитроу.
— Можно сначала подбросить меня до дома Селин? — спросила Энни.
— Конечно.
Брайан назвал водителю адрес и поднял стеклянную перегородку. В салоне повисло напряженное молчание, длившееся с короткими перерывами с тех самых пор, как они попрощались с Лайэмом и Кори и поехали в аэропорт. Энни отвернулась к окну, за которым сгущались пасмурные лондонские сумерки. Будь у нее такая возможность, она бы вообще больше не перемолвилась ни словом с Брайаном Пирсом. Мысль, что она могла в него влюбиться, казалась сейчас абсурдной, ее теперешние чувства к Брайану были гораздо ближе к ненависти, нежели к любви.
Энни могла только удивляться, как ей удавалось в присутствии отца и Кори сохранять на лице жизнерадостное выражение, когда в душе у нее все кипело. Лайэм, казалось, отнесся к кардинальным переменам в своей жизни спокойно, но Энни от этого было не легче, скорее наоборот. Она подозревала, что, хотя отец ведет себя по отношению к Брайану как истинный джентльмен, он чувствует себя уничтоженным. Ему, должно быть, очень больно отдавать в чужие руки компанию, во благо которой он трудился всю свою сознательную жизнь. И не просто отдавать, а под угрозой судебного преследования.
