— Ты научился водить машину самостоятельно?
— Никто не знал, что у меня появился автомобиль. Я спрятал его здесь. Тогда этот сарай был полуразрушен и заброшен.
Их заметила кряква с выводком пушистых утят и поспешно подплыла к пристани.
— Ах, какие они хорошенькие! — воскликнула Элли. — Они, кажется, узнают тебя.
Шон пожал плечами, отломил кусочек сандвича и бросил его крякве, радуясь тому, что можно отвлечься от воспоминаний о прошлом.
— Мальчиком я нашел утенка, который застрял в полиэтиленовом пакете. Люди вели себя небрежно, засоряя водоем. Никому не было до этого дела. Вот тогда я начал плавать на лодке и собирать мусор, который приносило течением или который выбрасывали живущие в поместье. Я до сих пор этим занимаюсь, если есть время.
— Неудивительно, что эта утка считает тебя своим приятелем.
— Она любит меня только за хлеб и сыр. Проверь сама.
Элли бросила в воду несколько кусочков хлеба, и ее тут же окружили утки.
— Корыстная любовь, — согласилась она, смеясь.
— Разве бывает другая любовь? — пожал плечами Шон.
— А ты не знаешь? — мягко спросила она.
— Не хочешь прогуляться вдоль берега? — предложил он, чувствуя необходимость подвигаться и побороть нахлынувшие нежелательные эмоции. Не дожидаясь ответа Элли, Шон поднялся и протянул ей руку. — Я не могу обещать, что мы увидим выдр или зимородков, но если ты будешь вести себя очень тихо…
Элли взяла его за руку, поднялась и обулась. Они пошли по берегу по колено в траве и весенних цветах. Шон показал ей гнездящихся на противоположном берегу лебедей; норы, в которых жили водяные крысы, обиталище выводка чомги под плакучей ивой.
— Тебе явно здесь нравится. Давно ты живешь в поместье? — спросила Элли.
Подобная тема была для Шона камнем преткновения.
— Я здесь родился, — наконец признался он.
— Как здорово расти на природе.
— Я согласен, — произнес Шон. Никому не было дела до того, куда он уходил и чем занимался, лишь бы ничего не ломал и не мешал крестьянам. Такое детство можно назвать идиллическим. — Одно веселье и никакой ответственности… У покойного баронета был кратковременный роман с секретаршей из лондонского офиса, — пояснил он, решив, что лучше рассказать об этом самому. — Он встречался с ней по выходным дням, в одном из домиков на окраине поместья.
— Ах, понятно. А его жена?
— Она осталась в Лондоне и ждала, когда муж образумится. Вероятно, именно поэтому моя мать решила забеременеть и отвоевать баронета. Плохое решение.
