Серёжка прошёл несколько комнат и вдруг увидел в глубине огромного зала Петра Первого. Пётр стоял спиной к нему и рассматривал на стене географическую карту мира. Вероятно, разрабатывал планы походов, думал, с какой стороны лучше ударить по врагам земли русской.
Вдоль стены стояли деревянные скамейки, сидели рядышком какие-то бородачи в кафтанах с длинными рукавами. Это были бояре, которых Пётр ненавидел за подлый нрав и за то, что они были консерваторами. Пётр Первый прижимал бояр и стриг им бороды. Наверно, они сидели в очереди, ждали, когда царь освободится и возьмётся за ножницы.
Но вот Пётр обернулся. Слева и справа послышалось какое-то подхалимское шипение. Это шипели на своих скамьях бояре.
«Падай ниц, холоп! На колени перед государем!»
Пётр был прогрессивный царь. Но Серёжка всё равно не упал перед ним на колени. Если бы Галя Гузеева увидела Серёжку на четвереньках, она наверняка сказала бы:
«Ты, Покусаев, болван! Почему падаешь перед царём на колени? Я расскажу твоей пионервожатой!»
Пётр Первый увидел Серёжку. В глазах его отразилось удивление. Густая чёрная бровь поднялась вверх.
Но тут к Петру подошёл офицер и что-то шепнул ему. Лицо государя просветлело.
«Иди сюда, мин херц, — сказал Петр. — Не бойся. А бояре пускай подождут. Им не к спеху. — Пётр сел в кресло с высокой спинкой и кивнул Серёжке: — Садись. В ногах правды нет. Ты ещё не сидел с царями?»
По вранью Серёжка был олимпийским чемпионом. Он врал кому угодно и где угодно. Не мог удержаться Серёжка и сейчас:
«С министром сидел… Он приезжал в город. С отличниками совещание проводил…»
Серёжка уже совсем освоился в царском обществе. Он принялся рассказывать о министре просвещения. О том, как сидел с ним рядом на банкете и как министр похвалил его за отличную успеваемость и дисциплину.
Покончив с министром, Серёжка вкратце коснулся своего города. Пётр узнал, что Серёжка из Воронежа, и страшно разволновался.
«Ах ты же ёлки-палки! — воскликнул он. — Я ж там был! Как там сейчас Воронеж?»
«Не узнаете! Нечего и думать. Один проспект Революции чего стоит! Даже иностранцы отмечают…»
Тут уж Серёжка не врал. Город был первоклассный. Красивые дома, школы, театры. Вдоль улиц цвели высокие липы, и пряный аромат их затекал в каждое окно.
Пётр внимательно слушал рассказчика, кивал головой и, как показалось Серёжке, немного завидовал. Так это и было. Пётр вдруг встряхнул чёрной густой гривой. Усы у него ощетинились и торчали как пики.
