— Десять тысяч фунтов! — вздохнув, прошептал ростовщик Практейс.
— Вы не цените моих услуг в отношении к вам, — нетерпеливо проговорил Эдуард. Вы пользуетесь безопасностью со стороны полиции. Вся знать, вся аристократия Лондона делает закупки в ваших магазинах. Смотрите, сколько я делаю для вас, а вы, после всего…
— Я уже объявила вам, что мое имущество к вашим услугам, — промолвила мистрисс Бертрам.
— Я и не говорю о вас, моя милая Фанни, но вот эти господа…
— Мы тоже не прочь! — возразил Фалькстон.
— Мы согласны, — заговорили остальные, кроме Смита.
— Вот это хорошо! — вставая, сказал Эдуард. — Я вполне полагаюсь на вас. Равным образом и вы имейте надежду на меня. Знайте, что каждая ваша беда близка мне и я всегда готов помочь вам. До свидания, Фанни!
Сделав поклон, мистрисс Бертрам удалилась.
— А у вас, Фалькстон, нет ничего нового? — спросил Эдуард.
— Совершенно ничего. И я в свою очередь осмеливаюсь спросить вас: ваша история в прошлую ночь не имела дурных последствий?
— О нет, никаких.
— И прекрасно. Кому прикажете отдать деньги?
— Конечно Фанни.
Фалькстон и Практейс вежливо откланялись.
— Плохое время! — сказал Вальтер. — Вчера заподозрили у меня до трех ассигнаций, так что невольно трусишь и опасаешься соседей.
— Уж разве что-нибудь говорят?
— Пока ничего не говорят, но нельзя не заметить той мнительности, той наблюдательности, с какою пересматривают каждую ассигнацию.
— О, чего еще тут опасаться, мой друг, — проговорил весело Эдуард. — Я вполне надеюсь на благоприятный исход наших дел.
Но эти слова нисколько не ободрили менялу. Он пожал плечами и, поклонившись Эдуарду, неторопливыми шагами вышел из залы.
Когда все удалились, Эдуард, оставшись наедине с конторщиком Смитом, тихо спросил:
— Что вы сообщите мне о нашей работе на Банковской улице?
— Я осведомляюсь об этом деле постоянно и был там даже сегодня утром. Педди кормит своего великана, точно быка на убой и тот продолжает работать за семерых, но теперь, однако, делается слабее.
— О, как тут требовалась бы быстрота действий! — заметил недовольный Эдуард.
— Это правда, — возразил Смит, — но не забудьте, что в улице около сорока футов ширины! И нашему кроту приходится рыться в двадцати футах глубины. Подождите с недельку — и великан умрет, а проход все-таки успеет пробить.
— Ах, Смит, если бы это было так!
И Эдуард встал, отставил к стене кресла и стал затягивать на руки надушенные перчатки.
— Теперь до свидания, Смит, — сказал он конторщику, постарайся, чтобы этот скупец, Практейс, позаботился сегодня же доставить мне деньги.
