И тогда он ощутил, как его охватывает состояние полного опьянения. Рабинович не смотрел более на часы. Он почувствовал, будто наполняется новой жизненной силой, начал грести дальше, попытался помахать рукой, но полотенца-то у него не было, поскольку он оставил его на берегу. В 6.25 он еще увидел, как начал погружаться, как стрелки часов продолжали двигаться и под водой, и все это создало у него неясное ощущение чего-то, чему он не мог дать определения, но ему показалось, что это счастье.
Спустя два дня Нехама обнаружила письмо, которое Рабинович оставил перед уходом. Он писал: «В ящике стола ты найдешь все бумаги. Там накопительные счета, страховки, документы на пенсию, выплаты в „Купат холим“[6], акции, банковские ценные бумаги, документы на недвижимость и решение суда относительно дополнительного метра территории на южной стороне нашего сада.
Вода все решит за меня. Спасибо, что ты была у меня. Мои дочери постоянно запутываются в колючих кустах, а сыновья умирают. И ты однажды умрешь, но я пока не могу осознать это. Рони хороший мальчик, а если выживет, будет порядочным человеком. Скажи ему, что я хотел ему рассказать, но стеснялся. Он реалист и полон сил, однако не может пока понять, откуда взялись такие, как ты и я. Я пытался проникнуть в его мысли, но он думает по-другому, потому что в этой стране забор из колючей проволоки — это еще и розы. Ухаживай за ними.
Если я вернусь, то сожгу это письмо. Если наглотаюсь воды достаточно и не вернусь, значит, так решила вода. Вы все купаетесь в сверкающем солнце, а я погружаюсь. Не знаю, куда я погружаюсь, но более не могу смотреть жизни в лицо. Если смогу, то вернусь.
Твой Мендл, цветочный горшок, полный любви».
