Могион начал возводить частокол. Булрион закончил этот труд, причем частокол стал вдвое длиннее. И опять-таки ни единый враг перед ним не появился.
А теперь в его распоряжении оказалось достаточно рабочих рук, чтобы разбирать развалины на строительный камень – есть и печь для обжига извести, а необходимость в крепости стала вдруг неотложной. В воздухе пахло войной. Учуять это мог любой дурак. И нужны надежные стены, чтобы было где спрятать урожай. Если войско узнает, что ему придется сражаться за свой ужин, оно выберет другой путь или просто пройдет мимо. А что толку прятать в надежном месте зерно, если скот бродит по холмам. А что толку укрыть скот и не защитить людей…
Дураки вроде Бранкиона бурчали, что шестидесяти мужчинам, способным сражаться, не оборонить крепость таких размеров. Они не понимали, что речь идет не об одних Тарнах. К строительству надо привлечь всю округу – Игнамитов и малые семьи. Булрион давно их убеждал: помогите нам в постройке, и мы дадим вам надежный приют, когда в нем возникнет необходимость. И они уже почти сдались на его уговоры. Всю жизнь он создавал себе славу человека, чье слово нерушимо. И мало-помалу они поддавались. Им претила мысль, что тогда Тарны подчинят себе весь край, но все-таки они поддавались…
«О, проклятый зуб! Еще пять лет, о Судьбы! Мне нужны еще пять лет!»
– Как ты, отец?
Булрион дернулся, вернулся в настоящее и посмотрел, кто его окликнул. Он на три четверти спал, продолжая держаться на коне. Во рту у него сдохла целая корзинка слизней. Красное пламя боли застилало все вокруг.
Элим, его старшая дочь. Сама теперь уже бабушка с серебром в волосах. Мать девятерых и сулит еще одного… И нестерпимо видеть тревогу у нее на лице.
Он покачал головой, не зная, позволит ли распухшая челюсть произнести ему хоть слово. И подмигнул взамен улыбки.
– Возион говорит, отец, что пора дать отдых лошадям.
Теперь он осознал, что едет по пустоши, и до озерка рукой подать. А солнце еще не поднялось до полуденной точки, и, значит, они проделали порядочный путь. Вот что значит не останавливаться для разговоров с соседями! Булрион снова кивнул, не зная, сумеет ли он сесть в седло после привала.
Названия у озерка не было, но оно служило излюбленным местом для привалов. Деревья и края котловины укрывали от сильных ветров. Булрион подумал, что в тревожное время хуже этого дурацкого проклятого местечка найти для привала попросту невозможно. Кто угодно подберется сюда за кустами. Каких безмозглых гусаков он вырастил? Пусть всю их жизнь вокруг царил мир, но хоть кто-нибудь из них способен хоть немножко соображать?!
