Год Мудака | страница 32
— Здравствуйте, уважаемый гражданин Фрязин! Доброго вам здоровьичка! Как жена, детки?! — тут же залопотал мудак, сгибаясь в поклоне. Фрязин вспомнил не столь давний разговор с Лагутиным, который хвастался, что у них мудаки, мол, шибко учтивые. У нас тоже мудаки нехуевые, подумал Фрязин, умилился и дал мудаку сигарету. Тот заблагодарил, стал спрашивать, не помочь ли чем, не отнести ли письма, чтобы гражданин Фрязин не бил ноги зря.
— Воздухом охота подышать, — отказался от помощи Фрязин.
На улице, как водится, было тихо и благостно. Еще несколько лет назад, в домудацкий период, страшно было выйти. С Фрязина два раза шапку норковую сняли, один раз ондатровую, да один раз зарплату отобрали, он тогда слесарем работал по ремонту холодильных установок. Хорошо, не зарезали. А сейчас — хоть в полночь, хоть в три ночи, кругом закон и порядок, фонари вон светят… И никто их не побьет, потому как своевременно провели борьбу — тех, кто лампочки бьет, на этих фонарях тут же и вешали.
Ящик висел за углом, и Фрязин пошел туда, срезав угол через детскую площадку. И снова нахлынули воспоминания: вон под тем грибком обыкновенно раньше наркоманы кололись, в домике еблись пьяные подростки, в песочнице бомж спал. А сейчас — прямо, блядь, заглядение. Хоть сам с совком туда садись да куличики лепи. Вот же умные головы Мэр Великой Столицы да Сами-Знаете-Кто. Все ж жизнь пошла — не чета прежней!
С такими мыслями Фрязин опустил письмо в прорезь ящика, предварительно подумав, не написал ли чего крамольного. Цензура, конечно, нынче не та, что еще год назад даже, тогда каждое письмо вскрывали, а сейчас вроде только через два на третье. Может, не надо было писать, что Машка блядью работает? Так нет, оно теперь не блядь, оно теперь боец трудового женского фронта. Проституцию легализовали, и правильно, то ее хуй носил бог весть где, мать, бывало, вся плачет часов до трех, а то до утра, то и думай: или черные выебли да убили, или маньяк напал да на части порезал. А теперь все как у людей, всегда можно позвонить, спросить, куда поехала, с кем, на сколько, как дела идут… Заработок опять же — дай бог. Вон соседская Зинка в школе учительшей, так завидует, курва. А из учительш в бляди… в бойцы трудового женского фронта нельзя — не положено. Так что пускай завидует.
Не, правильно написал. Пусть бабка за внучку порадуется.
Фрязин возвращался назад, когда из полутьмы грибка выступила мрачная фигура.
— Гражданин Фрязин? — спросила она.