Он включил ящик — заканчивались новости (как ни включи, а все новости), дикторша сказала:
— И последнее. Сегодня Министерством юстиции зарегистрировано Всероссийское общественное движение «Идущие в зад», которое объединит всех представителей сексуальных меньшинств в поддержку демократических преобразований в России. Как заявил лидер движения Боря Минисеев, оно создано по аналогии с молодежным движением «Идущие вперед» и преследует те же цели. А теперь смотрите прямую трансляцию из Спортивного зала Государственной Думы Великой России!
Камера показала Спортивный зал Государственной Думы, который был заполнен до отказа. На ринге разминались борцы. Шантыбин ходил туда-сюда и хищно смотрел на людей, а Горелин пил сок из пакетика со своей физиономией.
Шантыбин был в красном борцовском костюме, а Горелин — в голубом. Говорили, что от Зайцева к Василию Ивановичу приходили специальные люди и просили выступить в специальных безжопных борцовских трусиках, но Василий Иванович их прогнал, сказавши:
— Заебали пидоры.
При всех минусах Василий Иванович был человек честный и даже не обращал внимания на сексуальную терпимость. Любили его в народе, и все тут.
Посетили ли зайцевские ходоки Горелина, неизвестно, но с жопой и у него было все в порядке. Зато рефери — наверное, для равновесия и политкорректности — сиял свежепобритыми ягодицами. Он выбрался на ринг, на мгновение запутавшись в канатах, и возвестил:
— Дорогие друзья! Господа! Россияне! Сегодня мы присутствуем на матче года! Каждый из вас может увидеть, как решается судьба законодательства Великой России! Это не подковерная борьба — это открытый поединок на ринге, и пусть победит сильнейший!
Обождав, пока стихнет гром аплодисментов, рефери продолжил:
— За поединком наблюдает вся Великая Россия, все человечество! Специальная камера установлена в кабинете Сами-Знаете-Кого! Он тоже смотрит сегодня на этот ринг, на нас с вами, на торжество российской демократии!
— Вася! Вася, вьеби ему! — заорал кто-то из толпы, не дослушав рефери.
— Саня! Сок пил?! — завопили в ответ поклонники Горелина.
Саня кивнул и заулыбался.
Поганого мудака куда-то увезли, наверное, высказывать извинения, а Лагутин поматюкался и тоже ушел. Пить, небось. Фрязина не позвал — обиделся, а чего обиделся, поди пойми…
Фрязин и сам мог напиться, но не желал. Он сидел в той же комнате отдыха, пялился в стенку и вспоминал славные времена, когда мудак был наглый, но маложивущий.
