«И ведь знает же, что я не выношу пива», — распалял себя стажер. У Левы на пиво была аллергия. Стоило ему пройти в нескольких метрах от пивного ларька, как в носу начиналось предательское щекотанье и по щекам текли слезы. «Испытывают мою волю», — подумал Бакст.
Палатку у Ваганьковского рынка, возле которой проворонил машину шофер, Лева знал превосходно. Неподалеку жила его тетка, к которой он время от времени забегал занять до стипендии денег.
Разливальщица, против ожидания, встретила его приветливо.
— МОП-31-43? — уточнила она.
— Точно!
— Зеленый фургон с передними ведущими? Слева по борту вмятина, справа следы подкраски?
«Молодец, — подумал Лева. — Какая наблюдательность!»
— Я ему сразу сказала: что же это у тебя, парень, клапана стучат, подремонтировать не можешь? А он все смешком да смешком. Вот и досмеялся. Пока долива требовал, машину-то и увели. Она вот здесь стояла — видите там масляное пятно. У него картер, у ротозея, подтекает…
— А того, который машину угнал, не заметили?
— Проворонила! Мне один тут насчет сдачи начал мозги дурить, ну я, понятно, и разволновалась, не то я бы его, мерзавца, как живого сфотографировала. Нас в народной дружине и не такому учат. Я портреты всех своих завсегдатаев помню.
— А это зачем? — поинтересовался практикант.
— Как это зачем? А если он завтра бытовую травму жене нанесет, общественный порядок осквернит или, не дай бог, нахулиганит в подъезде? Кто его облик до общественности донесет? А насчет этого шофера… как его?
— Махлюдов, — подсказал Лева.
— …я бы на вашем месте к нему присмотрелась. Два раза, сквалыга, дол ива требовал! О чем это говорит?
— Своего не упустит…
— Вот, вот… Сегодня своего не упустит, а завтра на народное позарится.
— На автобазу заглядывать не советую, — сказал Салихов при прощании и как-то странно ухмыльнулся.
«Он что-то уже знает», — подумал Бакст.
Из-за этой ехидной улыбочки Наиля Лева и решил наведаться к Махлюдову.
База оказалась у черта на куличках, в пригороде. На заросшем бурьяном пустыре Левины ботинки мгновенно потеряли блеск. Он уже начал жалеть о том, что не послушал совета Салихова, как вдруг до него донеслись приятнейшие звуки арфы. Где-то рядом играли полонез Огинского. Бакст прибавил шагу и вскоре очутился перед высоким забором, за которым привольно шумели молодые березы, липки, тополя.
«Друг, ты вступаешь на территорию повышенной культуры», — было выведено славянской вязью над входной аркой. Откуда-то сверху наплывала табличка с надписью «У нас не курят», и очень приятный женский голос напомнил несколько противопожарных правил.
