— Неужели каслинское литье? — задохнулся от восторга Люсин-Рюмин.
— Оно, — выдохнул Рупоров. — Уральские сталевары и литейщики, узнав о нашем коллекторе, вызвались отлить крышку со сценами из истории древней Москвы. Теперь интурист, гуляя по площадям и проспектам столицы, сможет в предельно сжатые сроки ознакомиться с историей первого в мире государства, похоронившего капитализм.
На этой оптимистической ноте и закончился репортаж, на гонорар с которого Люсин-Рюмин рассчитывал купить мохеровый шарф, но купил вместо него кепку, так как злодей-редактор зарезал все историческое экспозе, где рассказывалось, в каких трудных условиях жила Неглинка при царе и как подружилась она с писателем Гиляровским.
Читателям, верно, надо пояснить, что дела в Управлении, вопреки оптимистическим аккордам товарища Рупорова, шли неважно. Средства на подземное благоустройство столицы были освоены лишь на треть, и товарищ Рупоров имел все основания подозревать, что скоро на его голову посыпятся шишки из вышестоящих строительных инстанций.
Тут-то и явилась ему вдохновенная идея построить новый коллектор в сверхкороткие сроки с побитием зарубежных рекордов. Рекордсменов, справедливо смекнул Рупоров, судят, но очень редко.
Все другие объекты, разбросанные по просторам новых районов, были заморожены: не стучали там веселые топоры, не пели звонкие пилы, не шумела ёмкая русская речь. Зато на Трубной площади события разворачивались с поразительной расторопностью.
В этот субботний день жизнь микрорайона ознаменовалась важными событиями. Одно из них было столь значительно, что домоуправление № 73, разместившееся в подвале одного из ближних к Трубной площади домов, прекратило выдачу справок и всем наличным составом выдвинулось на позиции, непосредственно прилегающие к площади. От пытливого взгляда домоуправленцев не ускользнуло появление на площади нескольких деревянных фургонов. На одном из них рабочие прибивали табличку «Пиво», а на другом «Шашлыки». Интересно сообщить, что возле первого фургончика вскоре же появилось молодое и курчавое создание в лопнувшем на груди халатике. В одном оконце фургона она незамедлительно вывесила картонку с надписью «Пива нет», а в другом «Закрыто на учет». Свершив этот канонический обряд, она отправилась в комиссионный магазин на улицу Герцена, где ей обещали оставить купальник необычной тигровой масти. Другим обратившим на себя внимание событием было следующее: приехал большой старомодный грузовик с деревянным кузовом и, сбросив вниз борта, тут же превратился в эстраду для артистов и народных коллективов.
