— «Сибиряки» готовятся нарушить заключенное в марте перемирие и начать боевые действия уже в начале июня… Несмотря на то что их делегация прибыла для переговоров… Но есть одна странность…
Каменев сверкнул глазами и посмотрел на Шапошникова. Полковники что-то скрывали, и Троцкий это заметил. Крепко сжав пальцы в кулак, спросил резким, чуточку взвинченным голосом:
— Какая еще странность?!
— Отмечена переброска полка Гвардейской сводно-стрелковой бригады из Новониколаевска на восток. Более того, судя по имеющимся разведывательным донесениям, в течение двух-трех недель еще один полк этой бригады будет переброшен в Иркутск.
— Что-то тут не так, — только и произнес в задумчивости Троцкий, снова дернув себя за бородку.
В отличие от Шапошникова и Каменева он был не военным, а политиком. И умел здесь увязывать концы с концами — с одной стороны, Сибирская армия явно готовит наступление с решительными целями, а с другой — Вологодский завтра уже будет в Москве и станет говорить о мире, а не о войне, иначе бы не отправился в эту поездку.
Тогда к чему сейчас идет такая нарочитая демонстрация?! Явно не правительство стоит за этим делом!
— Кому подчиняется гвардия?
Троцкий тряхнул густой черной шевелюрой и пристально посмотрел на Шапошникова. И снова спросил, едко плюясь словами:
— Кому она присягнула на верность — «правительству» Сибири или их местному царьку?
— Лично его царскому величеству Михаилу Александровичу, — голос бывшего полковника не дрогнул при таком полном титуловании. — И присяга гвардейцами давалась только ему, а не Сибирскому правительству. Подразделения дивизии, за исключением казаков и сибирской стрелковой бригады, комплектуются исключительно из уроженцев европейской части России.
— Даже так?!
Троцкий дернул вверх бородкой, приподняв плечо, и снова крепко задумался, потирая пальцем переносицу. И пришел к какому-то решению — его глаза задорно сверкнули.
— В Новониколаевске, как я полагаю, из гвардейцев остались именно сибирские стрелки и казаки. Так ведь, товарищ Шапошников?
— Так точно, товарищ Троцкий!
Военные переглянулись — предреввоенсовета Республики их удивил в очередной раз своей удивительной прозорливостью. Сколько раз он их поражал даром поразительного предвиденья событий?!
Троцкий внезапно вскочил со стула, усмехнулся и, не попрощавшись с военными, узнаваемой всеми стремительной походкой вышел из кабинета, оставив дверь открытой.
Иркутск
— Они заигрались со своим сепаратизмом!
