Вот, Анна, теперь ты знаешь всё и видишь, что я не сержусь.
— О, простите меня! Я судила, не зная. Но ведь то, что вы рассказали, чудесно! Господь вернёт ему речь и здоровье, и вы спасли его, вы — орудие в руках Божиих. О, не бойтесь держать Андрея здесь, мы о нём позаботимся, чтобы он не очень страдал. Но почему я говорю «мы»? Наш Спаситель всемогущ, Он помилует его. Он даст ему мир, а потом большую радость… Андрей нас, наверное, уже ждёт, господин Козима. Вы ему скажете, что простили и что его отцу ничего не напишете, не правда ли, вы это сделаете?
Анна взяла в свои руки руки мельника и счастливым, радостным взором смотрела ему в глаза.
— Хорошо, — сказал он, улыбаясь, — но при одном условии: что ты никуда не уедешь и меня не выдашь.
— О нет, Господь мне в этом поможет. Я благодарю вас. Господь за всё вас благословит.
Анна ушла к лесной избушке. Приблизившись к ней, она услышала пение нескольких голосов. У стола сидело пять женщин с раскрытыми песенниками. Звучала песня «О скорбный лик, о скорбный час». Анна подсела к поющим. До позднего вечера сидела эта маленькая группа людей вокруг Слова Божия. Они чувствовали близость Того, Кто сказал: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них». Анна объяснила женщинам слова из Евангелия: «Ищите, и найдёте». Анна знала только о пяти спасённых душах. Но была ещё шестая, над которой Господу много пришлось потрудиться, пока эта душа убедилась в Его всепрощающей любви. Много слёз пролила она, пока могла сказать: «Я верю, что Ты меня спас, делай со мной, что Тебе угодно! Живой или мёртвый, я навеки Твой».
Уже смеркалось, когда Андрей переступил порог комнаты Козимы. Хозяина не было дома. Андрей сел за стол, взял лист бумаги и начал писать:
«Мой дорогой благодетель!
Во-первых, прими сердечную благодарность за то, что тогда спас мне жизнь. Это только сегодня имеет цену для меня. Да, сегодня, когда я из тьмы выбрался в чудный свет, из смерти в жизнь. Христос открыл мне Свою истину и принял меня. Я верю, что Он действительно воскрес, живёт и прощает грехи. И мою большую вину Он простил. Я пришёл к Нему, как разбойник на кресте, и был принят. Я есть и останусь на всю жизнь убийцей Эдуарда, но этот грех перед Богом уничтожен смертью Иисуса Христа на Голгофе. Иначе обстоит дело перед людьми.
Ты назвал меня трусом за то, что я Анне рассказал о моём преступлении, но не это было трусостью. Это признание мне очень дорого стоило.
