Через каждые пару минут он громко смеялся над своими словами.
— И вот они приходят через шесть месяцев и хотят заказать больше. И вешают мне на уши какую-то лапшу, что заслужили, чтобы им продали товар по той же самой цене. — Он хихикнул и сделал паузу, чтобы почесать за ухом. При этом он несколько стушевался, если такое вообще возможно. (Наверно, заметил, что я сверлю его взглядом?) — Но это была сделка, действительная на тот момент, сказал я им!
Казалось, его громкий занудный голос никого, кроме меня, не раздражает.
— И я выставил им обычную цену.
Они просто вежливо терпели — это довольно дикое сборище, состоящее из старых друзей мамочки, которые совершенно не относились к числу его обычных слушателей. А ему какое дело? Или не понимает, что у большинства из них есть в запасе множество гораздо более интересных историй? Вот, например, Линда Спранглз, ведущая порнозвезда 80-х, или Хейди Хо, старая подружка моей матери, которая многие годы работала в пип-шоу, а теперь стала дизайнером порносайтов в Интернете.
Я пригласила Ральфа. Хотела, чтобы он знал, что я собой представляю в действительности. В кулинарной школе мне было все равно, что другие люди думают по поводу моей жизни дома. Все мои друзья знали, чем занималась Коко, да и многие учителя тоже знали об этом. Кто-то думал, что это круто. Другие не одобряли ее занятий. Я старалась абстрагироваться от всего этого, хотя это оказалось нелегко. Но я знала, что если Ральф относится к чему-нибудь критически, то делает это ради меня самой.
Мы стояли в углу комнаты, разглядывая Хейди Хо и ее подружку Мелиссу, которая работала в рекламном агентстве. Вместе они составляли отвратительную парочку Мелисса была самой настоящей классической лесбиянкой — обесцвеченные светлые волосы, розовые туфли на шпильках, шелковое розовое платье в горошек. У Хейди была стрижка ежиком и мускулы. На ее полных руках красовались татуировки в виде драконов, а в носу торчало кольцо, какие обычно вдевают в ноздри быкам. Мне хотелось схватиться за это кольцо и отвести ее к кормушке.
— Это и есть твоя роскошная мамочка? — спросил Ральф.
Коко в серебряном мини-платье и на огромных прозрачных платформах оживленно болтала с Понгом — театральным художником.
— Ага.
— Она разит наповал!
— Мда, — это было не то, что мне бы хотелось услышать.
— Я тебе сочувствую.
Я ждала его сочувствия, но сейчас меня это рассердило.
— На самом деле она хорошая мама.
— Ага.
— По крайней мере, живая, любящая и веселая.
