Эмма переложила печенье на блюдо и налила два стакана молока. Мы устроились за столом. Я решила не притворяться. Она ведь все равно увидит, что ее вещи в корзине для грязного белья. И именно ей больше всего нужно, чтобы я вмешалась, нравится ей это или нет.
— Эмма. — Я взяла с тарелки печенье, но так и не поднесла его ко рту. — Я нашла у тебя под кроватью много белья.
Ее щеки вспыхнули, и она опустила глаза, уставившись в крышку стола.
— Ах, да…
— Я положила все в корзину.
— Спасибо.
— Значит, у тебя уже есть месячные?
— Да.
— Давно? — Я так и держала печенье во вспотевшей руке.
— Несколько месяцев.
— Значит, это началось, когда Л и была в больнице?
Она кивнула, взяла печенье и раскрошила его на кусочки.
— А твой папа знает?
Она отрицательно помотала головой.
— Ты скажешь ему?
Она сморщилась, словно ей дали понюхать какую-то гадость.
— Тебе надо сообщить ему, — сказала я, разламывая свое печенье пополам, но так и не приступив к еде. — Как ты считаешь?
Она пожала плечами.
— Хочешь, я сама ему скажу?
Она снова пожала плечами.
Придется сказать, хотя сама мысль об этом казалась мне не слишком привлекательной. Я не так уж близка с ним. Но отцу следует знать.
— Тебе нужны гигиенические прокладки.
Когда произносишь это вслух, звучит очень глупо. Гигиенические! Как будто наша кровь — грязная и в ней полно бактерий. Господи Иисусе!
Она бросила остатки печенья на блюдо.
— Я схожу в магазин и куплю тебе их.
Она взглянула на меня.
— Ты купишь?
— Конечно.
«Господи, ей, кажется, полегчало. Я думала, что она вот-вот расплачется».
— Схожу прямо сейчас, если хочешь.
Она кивнула.
— Конечно. — Тон был будничным, но в нем отчетливо звучали нотки отчаяния. Может, у нее сейчас месячные, и она напихала туалетной бумаги в свои трусики?
— Ладно, я пошла. — Я откусила кусочек печенья. Оно было отличным.
«Но вполне можно добавить немного глазури, фруктов, джема или мороженого», — подумала я и встала.
— А ты бы пока начала убирать свой шкаф. Как ты на это смотришь?
— Ладно.
— Хорошо, я скоро вернусь.
— О'кей! — Она встала, избегая моего взгляда, и, сделав над собой усилие, произнесла:
— Спасибо, Джинджер.
— Нет проблем. — Я постаралась, чтобы голос звучал обыденно, а почему бы и нет? Это не так уж сложно. Такого не было в нашем доме. Коко бросала свои тампоны, куда попало, даже в вазочку у телефона, где мы держали карандаши и ручки. — Я скоро вернусь, — сказала я.
— О'кей!
— Не ешь печенье!
— Не буду!
В магазине «Дуан Рид», расположенном через несколько домов, я взяла тампоны самого маленького размера, несколько пачек ночных прокладок и тонкие прокладки на каждый день. Стоя в очереди в кассу, я думала о том, что Эмма совершенно не понимала, что с ней происходит, а рядом не было мамы, чтобы помочь ей справиться с этим. Боли в животе, протекающие прокладки, месячные, которые начинаются в совершенно неподходящий день или запаздывают по срокам, и нельзя быть уверенной полностью… И прекрасная способность рожать… Как бы я хотела поддержать ее! Но… Однако… А если месячные еще и болезненные, дочке особенно нужна мама. Но у Эммы в данный момент, как это ни странно, есть только я… Бедняга, не повезло ей. Я с восторгом подумала о Коко. Она любит создавать проблемы, бывает нудной, тяжелой, но нет никаких сомнений в том, что она живет ради меня. Я передала свои покупки кассирше и мысленно поклялась себе, что сделаю для Эммы все, что только сумею. Даже несмотря на то, что никогда не восполню ей потерю Ли.
