— Оставайтесь! — пригласила Коко. — Перекусите вместе с нами.
— Спасибо, я не голоден. — Может, Кингсли принципиально отвергал ресторанную еду? Он взглянул на свободное место рядом со мной. — Разве что присяду на минутку.
Я подвинулась. Его серый твидовый пиджак слегка коснулся моей руки, когда он садился. Это было лишь легкое прикосновение, но меня словно подхватил ураган. К счастью, они с матерью продолжали болтать и ничего не заметили.
— У вас обеих необычные имена, — заметил он.
Естественно, у матери был псевдоним. Она была урожденной Элей Вайнберг. Сначала, еще танцуя в «Пушистой кошке», она была Синна-мон. Но потом решила, что это слишком длинно и выбрала Коко. Коко Винтерз. Мне тоже так больше нравилось. Лучше бы она назвала меня Коко. Или хотя бы Синнамон, но не Джинджер.
— Пикантно, — оценил он. — Оба имени связаны с едой.
— Я читала, что шоколад — афродизиак, но в жизни это не особо работает…
Официантка принесла нам напитки, и я спросила Кингсли, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Он отказался. Я плеснула немного сливок в свой кофе.
— Говорят, любители шоколада, живут дольше, — заметил он.
— Вот вам и реклама! Съешьте меня и живите дольше!
Коко засмеялась. Она практически все могла превратить в грязную шутку. Я выразительно посмотрела на нее и перехватила инициативу.
— Меня назвали в честь Джинджер Роджерс. Не кинозвезды в «Острове Гиллиган». Мне всегда казалось, что людям важно знать это. Джинджер в «Острове Гиллиган» не имеет со мной ничего общего. Она слишком искрометна.
— Разве тебе нравятся все эти старомодные мелодрамы с Джинджер Роджерс и Фредом Астером? — продолжала Коко. — Она пытается убедить всех, что влюблена в него, хотя он отнюдь не привлекателен.
«Как стриптизер, — подумала я, — размазывающий по себе сливки».
— Он был великолепным танцором, — сказал Кингсли. — В детстве я пересмотрел все фильмы с его участием в Тихоокеанском архиве в Беркли. У них был отличный ресторан «Кашалот». Там работала Руфь Райхл… — Он переключился на меня. — Ты знала об этом? А еще там были чудеснейшие булочки с апельсином и клюквой.
— Какая Руфь? — спросила мама.
— Она писала о еде, — объяснила я. — И работала в «Таймс».
— У меня ресторан в Сономе, — сообщил он Коко, представляя себя во всем величии. — А здесь, в Нью-Йорке, я преподаю в кулинарной школе вашей сестры, но, боюсь, студенты хотят готовить, а не сидеть за партами.
— Почему же? Я уверена, что каждый из нас мечтает о том дне, когда получит свой собственный ресторан. И нам приятно, что именно вы… — Он смотрел прямо на меня, и я начала краснеть.
