ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой жена хочет шубу, а дочь — замуж
Дома первого зама Козлова ждал тяжелый разговор с женой. Едва он переступил порог, жена набросилась на него с кучей вопросов, ответа на которые он и сам толком не знал.
— Вася! — закричала жена. — Что творится в городе? Все только и говорят о конце света. Я тебя умоляю, скажи мне правду! Ты можешь людям не говорить, но мне ты должен сказать! Что, действительно есть такая угроза?
— Не исключено, — мрачно сказал Козлов, переобуваясь в тапочки.
Жена упала на диван и залилась слезами.
— А как же… я ведь к маме хотела съездить, шубу хотела купить новую, я ведь хорошей шубы в жизни своей так и не поносила.
— Какая шуба? Что ты, Нина, плетешь такое…ты соображаешь? Тут, можно сказать, Земля с оси вот-вот слетит, а она — шубу!
Нина на секунду замолчала, подумала и разразилась новой порцией рыданий.
— Васенька, миленький, дорогой, давай срочно уедем куда-нибудь, все продадим и уедем, помнишь, в прошлом году ты сам говорил, что хорошо бы за границу, а?
— Нина, ты дура. Тебе говорят, Земля, понимаешь такое слово — Зем-ля! — полетит к такой матери, куда ты уедешь? Везде то же самое! Ты что ж думаешь, у нас в Пропащенске конец света, а в ка-ком-нибудь Гондурасе нету? В том-то и дело…
— Так говорят, что именно с нас первых и начнется.
— Ну, тем более. Если у нас рванет — нигде мало не покажется.
Нина затихла и смотрела полными ужаса глазами на мужа.
— Васенька, а что же нам теперь делать?
— Ничего не делать. Жить, как жили, и ждать, может, еще пронесет, может, наврал все этот француз поганый…
— А сколько времени нужно ждать, Вася?
— А я знаю? Может, месяц, а может, год. Дай лучше пожрать чего-нибудь.
Хлюпая носом, Нина двинулась на кухню. Козлов еще посидел в кресле, посмотрел на книжный шкаф, в котором плотно, один к одному стояли нетронутые человеческой рукой тома подписных изданий «Огонька» и «Дружбы народов», на люстру, отблескивающую в полумраке хрустальными подвесками, на большую картину на стене, изображавшую охотников на привале и, сказав самому себе «Хрен знает что творится…», пошел ужинать.
Они уже допивали чай, когда в квартиру ворвалась вся растрепанная, в курточке нараспашку дочь их Вероника и с порога затарахтела:
— Я все знаю, у нас в школе даже уроки отменили, потому что все учителя ходили на митинг к вашей, папочка, мэрии, и мы с девчонками тоже ходили, а там та-а-акое говорили! Наш учитель по ОБЖ…
— Что еще за ОБЖ? — перебил Козлов.
