Что касается выброшенного, то, заметив на своем пути козу и женщину, он поначалу растерялся, так как поотвык видеть женщин и домашних животных, и уставился на них с тревогой, готовый, кажется, в любой момент пуститься наутек. Женщина была невысокая и худая, как коза. Она и одета была в длинную юбку из грубой, козьего цвета шерсти и такую же длинную кофту, висевшую на ней балахоном, на голове ее был низко повязан шерстяной платок, чуть светлее кофты, из-под которого торчал острый нос и темнели живые глаза. Из-за этого платка, скрывавшего лоб и волосы, возраст женщины определить было затруднительно, ей могло быть и тридцать, и тридцать пять, и все сорок. Несколько минут незнакомец затравленно смотрел то на женщину, то на козу и молчал.
— Здрасьте, — просто сказала Люба, словно это был ее сосед по лестничной клетке.
Незнакомец вымучил на своем лице довольно искусственную улыбку, которая кого-то смутно Любе напомнила, и сказал хриплым, как после долгой ангины, голосом:
— Это что, Земля?
— Земля, земля! — обрадовалась Люба.
— Это что, Россия?
— Она самая! — еще радостнее подтвердила Люба.
— Да, да, конечно, было бы странно… — пробормотал незнакомец. — А где именно я сейчас…
— Это Тихий лес, — с готовностью разъяснила Люба. — А вон там, посмотрите, нет, правее — там наш город, Тихо-Пропащенск, может, слышали?
Человек испуганно глянул вдаль, где в утренней дымке виднелось что-то темное, слитое в сплошную линию, неразличимое, и сказал:
— Да, да, я знал… Я всегда знал, что где-то есть такой город… Скажите, это очень далеко от Москвы?
— От Москвы-ы? — протянула Люба и тихо засмеялась.
Он не понял ее смеха и спросил еще, торопливо, словно боясь, что женщина с козой исчезнут:
— До аэропорта далеко отсюда?
— А у нас тут никакого аэропорта нет, — виновато сказала Люба.
— А поезда? Поезда ходят?
— Нет. Уже года два как не ходят.
— А что же ходит отсюда? Может, пароход какой-нибудь? — продолжал допытываться незнакомец.
— У нас тут ничего никуда не ходит.
— А вон там, внизу, это что, дорога?
— Дорога, — подтвердила Люба.
— И куда она ведет?
— Так, никуда…
Незнакомец беспомощно оглянулся:
— Какое хотя бы число сегодня?
— 23 сентября 1999 года, — сказала Люба.
— Как? Уже? Не может этого быть!
Он вдруг побежал назад, на поляну, где только что лежал ничком, потом куда-то вбок, потом снова назад, при этом все время размахивал руками и выкрикивал:
— Подонки! Негодяи! Ничтожества!..
— Да вы успокойтесь! — не выдержала этой сцены Люба. — Пойдемте со мной, я вас козьим молочком напою, отдохнете с дороги, чего тут, в лесу-то, душу надрывать?
