Пока Данилов занимался больными, то есть «доводил до ума» новенького и делал ночной обход отделения (мастерство ночного обхода заключается в том, чтобы оценить состояние пациента, не разбудив его), Половникова сидела в ординаторской и слушала музыку на своем мобильнике. Иногда начинала подпевать.
You shut your mouth,
How can you say
I go about things the wrong way,
I am Human and I need to be loved
Just like everybody else does.
The Smiths, «How Soon Is Now»
(Эй ты, заткни свою пасть,
Какое тебе дело до того,
Куда меня занесло?
Я — Человек и, подобно всем людям,
Я нуждаюсь в любви.)
По отрывку из «Смитс» Данилов сделал вывод о том, что Половниковой не чужд «антикварный» классический рок. Что ж — неплохой вкус у человека, не попсовый. Сам Данилов «Смитс» мог послушать под настроение, а мог и не слушать годами. «Оэйзис» нравился ему куда больше. Под «I Hope I Think I Know» (Я надеюсь, я думаю, я знаю) сразу же вспоминались беззаботные студенческие годы.
You're trying hard to put me in my place
And that is why I gotta keep running
The future is mine and it's your disgrace
'Cause in the end your laugh means nothing
«Oasis», «I Hope I Think I Know»
(Вы все пытаетесь удержать меня на месте,
И только потому я должен продолжать свой бег.
Будущее принадлежит мне, и это унизительно для вас.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним.)
Данилов сделал записи в историях, отдал медсестре несколько распоряжений, касающихся «героического майора», еще раз предупредил того, что ни в коем случае не надо пытаться вставать, тем паче — отсоединяться от монитора, каким бы «хорошим» ни казалось самочувствие.
— Все только с нашего ведома и с нашей помощью, договорились?
— А если по маленькому захочется? — спросил пациент, то ли забывший о том, что Данилов собственноручно поставил ему катетер в мочевой пузырь, то ли не понявший, что с ним делал доктор.
— Не захочется, Анатолий Евгеньевич, — успокоил его Данилов. — У вас катетер в мочевом пузыре. Ну, а если захочется по большому…
— Какое там! — скривился Анатолий Евгеньевич. — Я пять дней ничего не ел, не до того было. Только чай с медом пил, вот и все питание…
Придя в ординаторскую, Данилов приподнял чайник, оценивая, насколько он полон, и спросил у Половниковой:
— Будешь что-то пить на сон грядущий?
Намек звучал ясно — сразу пойдешь спать в кабинет начальника отделения или чаю выпьешь?
Спать сном праведных в реанимации не полагалось, да и не получилось бы, а вот подремать часок-другой на диване, не разоблачаясь и внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из отделения, вполне было можно. Подобный отдых конечно же не восстанавливал все силы, но помогал дотянуть до конца дежурства человеком, а не живым трупом, действующим на автопилоте.
