— Пол кормил акулу вовсе не из-за ваших денег. — Голос девушки в сером платье звучал ровно, но в больших черных глазах предательски блестели слезы. — Сколько вы платили ему, мистер Мак-Эванс? Доллар в день? Два? Пять?!
— Этот придурок и серебряного четвертака не заработал! — проворчал Ламберт, не глядя на девушку.
— Не смейте называть его придурком! — выкрикнула девушка и отвернулась, всхлипнув. — Вам никому не было до него дела! Деньги, деньги, только деньги! А кто не мчится сломя голову за каждой монетой — тот придурок и неудачник! Так, мистер Мак-Эванс? Так, Барри Хелс? — обернулась она к парню с изуродованной щекой.
— А я-то тут при чем, Эми? — огрызнулся Барри.
Ламберт многозначительно кашлянул.
— При том! Раз не такой, как все, — можно и поиздеваться над ним с дружками! Да, Барри? Раз придурок — можно и платить ему гроши за черную работу? Да, мистер Мак-Эванс? А то, что этот «вонючий эмигрант» — тоже человек, что у него тоже есть душа, что ему тоже нужен кто-то, способный понять его, на это всему Стрим-Айленду в лучшем случае наплевать! Отец — горький пьяница; вон, сын погиб, а он нажрался и дрыхнет в углу! Мать умерла, друзья… как же, друзья! Найдешь тут друга, когда вокруг сплошные Барри Хелсы и мистеры Мак-Эвансы, которые называют тебя придурком и смеются в лицо! Никто из вас его не понимал!.. И я, наверное, тоже, — помолчав, добавила Эми.
Малявка Лэмб пожал широченными плечами и стал шумно хлебать джин.
— У Пола не было ни одного близкого существа, — очень тихо проговорила девушка. — Никого, кому бы он мог… мог излить душу! Я пыталась пробиться к нему через панцирь, которым он себя окружил, защищаясь от таких, как вы, но я… я не успела! И он не нашел ничего лучшего, чем вложить свою душу в эту проклятую акулу!
* * *
Золотистые блестки играли на поверхности бухты, сытое море, щурясь от солнца, лениво облизывало гладкую гальку берега; чуть поскрипывали, мерно покачиваясь, тали бездействующей лебедки.
Ветхий пирс еле слышно застонал под легкими шагами девушки. У самого края ранняя гостья остановилась и стала озираться по сторонам. Взгляд ее то и дело возвращался к горке сброшенной одежды, разлапистой медузой украшавшей гальку в шаге от черты прибоя. Линялые джинсы, футболка с надписью «Megadeth» и скалящимся черепом, а также старые кроссовки Пола со скомканными носками внутри честно валялись на берегу, но самого Пола нигде не было видно.
— Пол! — позвала Эми.
Никто, кроме чаек, не отозвался, разве что налетевший с моря легкий бриз загадочно присвистнул и умчался дальше, по своим ветреным делам.
