— Зинаида! — резко сказал человек. — Этот — как? Жить будет?
— Будет, Геннадий Андреевич! — торопливо ответила Зинка. — Полежать немного придется. Но все будет нормально, обещаю.
— Тогда пусть лежит молча! Для его же пользы, — цинично произнес инженер. И вновь обратился к собравшимся: — Значит, так! Вчера я представился всем, за исключением Клокова, который находился в лазарете. Я — Геннадий Андреевич Прохоров, главный инженер проекта. Еще раз повторяю для наемных рабочих, особенно для тупорылых: здесь я решаю, кому как жить и кому как дышать! Вы — свободны в передвижениях по острову. В разумных пределах, о которых говорилось вчера. Вас никто не ограничивает в личной жизни. Только не забывайте об одном, самом главном! Вы подписали контракт с компанией, дающей работу. Там четко сказано, за что начисляются зарплата и премиальные. В каких случаях наемный работник может быть оштрафован или уволен за нарушение условий контракта.
Мне неприятно говорить об этом, но сегодня два наемных работника грубо нарушили трудовое соглашение. Алексей Мезенцев пытался ударить ножом Константина Лишнева. Тот, в свою очередь, пытался нанести увечья коллеге.
«Мезенцев, — догадался Дима Клоков. — Фамилия Лехи-Гестапо — Мезенцев». А инженер, меж тем, продолжал.
— И Лишнев, и Мезенцев могут быть уволены за подобные действия. У меня есть для этого все основания… Однако на первый раз ограничусь денежным штрафом. Оба будут лишены премии за первую неделю работы.
— Это нечестно, начальник, — прохрипел начинающий приходить в себя Леха. — Он же начал первым!
— Молчать! — крикнул Прохоров. — Молчать! Вы все здесь, — он обвел людей взглядом, будто поймал их в сетку. — Вы все здесь для того, чтобы работать! Нам не нужны эти дебильные разборки! Кто круче, кто пальцы шире растопырит… Мне нужны здоровые люди. И нормальный рабочий процесс. Все, что будет мешать этому — удаляется с острова. Повторяю! Для первого раза поступаю мягко — штраф!
— А потом ледокол обратно к острову развернешь, начальник? — не удержался Мезенцев. Лидер «партии зэков» изо всех сил старался восстановить пошатнувшееся после схватки реноме. И если «достать» Лишнева он сейчас не мог, то побравировать независимостью перед главным инженером — запросто.
Геннадий Александрович не ответил, он лишь посмотрел на Леху-Гестапо ледяными, холодными глазами. И вдруг Леха заткнулся. Возможно, он, как и Дима Клоков, как и многие другие, понял то, что вслух не сказал Прохоров:
