История зарубежной журналистики, 1945-2008 | страница 60



Затем, как раз когда наступил 1968 год, были предположения, что Элвис не был намерен уйти в забытье «стоимостью» в миллион долларов. А может быть, сборы с фильмов начали падать, и поэтому он начал беспокоиться, что цена его ухода со сцены вот-вот начнет стремительно падать. Как бы то ни было, он снова обратился к рок-н-роллу. Его синглы — «Big Boss Мап», «Hi-heel sneakers», «U.S. Male» — зазвучали «как надо». Позднее, в этом же году, он записал небольшой телеконцерт, где выступил в кожаном костюмчике перед выбранной аудиторией живьем. Начав с «Guitar Man», закончил песней «If I Can Dream» с мягкой соцморалью, которая в итоге вошла в «Десятку лучших». И на этом шоу ему аккомпанировал чернокожий хор. Элвис если не с восхищенным фанатизмом, то с истинным уважением говорил о корнях своей музыки. Когда Грил Маркус[21] принес мне запись концерта, я осознал, насколько значимым было это выступление. Маркус прослушал и оценил столько музыки, сколько способен прослушать и оценить объективно мыслящий человек. И он утверждает, что Элвис, может быть, сделал лучшее в своей музыке той решающей ночью, когда он вернулся. Ведь легко забыть, что Элвис был, или есть, или может стать великим певцом. Каждый случай, который опровергает этот факт, ведет к упадку певца.

Тем не менее, он до сих пор в упадке. Никто более не выскакивает и не называет его ничтожеством и бесталанным певичкой. Но теперь принято думать об Элвисе как о порождении Колонела Паркера, именитого гения-менеджера. Всякие непрофессиональные социологи считают, что не будь Элвиса — кто-нибудь другой занял бы пустующую культурную нишу, которую в свое время занял он. Такие историки рок-н-ролла, как Чарли Джилетт, уверены, что лучшую музыку Элвис делал в студии Sun Records в Мемфисе, коей заправлял Сэм Филипс — любитель молодых и многообещающих блюзовых исполнителей. Но перестал, отдавшись в руки алчным продюсерам из RCA Victor в 1955 году. Другие относят кризис Пресли к фильму «Love Me Tender», ставшему своего рода «побочным эффектом» его первой «розовой» баллады. Политологи утверждают, что он был вынужден усмирить свое важное для карьеры и имиджа бунтарство, когда ушел-таки в армию в 1958 году, еще одни полагают, что Элвис сдулся, когда прекратил гастролировать в 1961 году. В итоге он стал еще одним Томом Джонсом.

Не стоит недооценивать ни одного из этих мнений. С Элвисом неразрывно связан образ розового «Кадиллака». Проблема розовых «Кадиллаков» в том, что за красивым широким стеклом не увидишь того, кто за рулем. Эта громоздкость, тяжесть, которая сама себя защищает от превращения в упадок... Правда в том, что Элвис не был порождением природы или массмедиа. Он и смышлен, и гениален. Он знает, что делает. Проницательность Колонела неоспорима, и его усилия, безусловно, подпитывали процесс создания Элвиса как легенды. Но его музыкальное влияние всегда было ничтожным даже в последние годы. Элвис сам полностью завоевал первый план и как артист, и как создатель собственного образа, оставив своему менеджеру весь бизнес. Натурален образ или нет — а я подозреваю, что натурален, — суть его ясна: Элвис — разудалый рокер, и в то же время, сентиментальный паренек-южанин. Привкус этакой «сопливости» чувствовался в самом начале его карьеры: первой песней, которую он записал, была композиция «My Happiness» — подарок матери, которую он обожал. И он всегда хотел попасть в Голливуд.