Эта троица работала слаженно, но сегодня Аркин заметил, что товарищ Сергеев чемто обеспокоен. Он постоянно то вскакивал изза стола, за которым работал Аркин, то садился, что немало раздражало. В конце концов, не выдержав, он отложил плоскогубцы. В подвале было до того холодно, что дыхание клубами пара подымалось вверх каждый раз, когда они чтото говорили. Аркин даже начал побаиваться, что, если температура упадет еще ниже, замерзнет гелигнит. Он посмотрел на Сергеева. На том был грязный пиджак, весь в прорехах, засаленный шарф обвивал шею таким количеством колец, что походил на уснувшего толстого удава.
— В чем дело? — спросил Аркин. — Речь сегодня ты произнес отменную. Ты должен быть доволен. Что случилось?
Сергеев покрутил в пальцах сигарету, наполнявшую небольшое закрытое помещение неприятным запахом дешевой махорки. Аркин запретил ему курить рядом с детонаторами. Сейчас перед ним на столе лежало два капсюля, и он не отводил от них взгляда, даже когда обращался к Сергееву. В длинных и тонких медных трубках содержалось небольшое количество гремучей ртути. Крайне взрывоопасное вещество. Аркин всегда прикасался к ним очень осторожно, с уважением. Он любил класть их на ладонь и любоваться несущими смерть предметами, которые выглядели так же безобидно, как сигареты Сергеева. От осознания того, какая сила находится в его руках, у него захватывало дух.
В свое время он очень удивился, когда узнал, насколько доступны сведения о том, как изготовить взрывчатку. В городской библиотеке он подробно изучил гениальное изобретение Альфреда Нобеля, чтобы лучше понимать природу и суть пяти неровных палочек, спрессованных из серого гелигнита, которые лежали сейчас перед ним на столе. Гелигнит — это взрывчатое вещество, получаемое путем растворения нитроцеллюлозы в нитроглицерине. На двенадцать процентов мощнее динамита. Черт возьми, это огромная сила! К тому же смесь эта была не подвержена влиянию сырости и не производила ядовитого дыма при детонации. Он взял в руку одну из палочек, почувствовал кожей прикосновение холодной гладкой поверхности. «Господин Альфред Нобель, — подумал он, — был человеком исключительным. Кто еще мог дать миру вещество такой разрушительной силы и после этого спокойно лежать в могиле?»
— Я прошу прощения, — произнес Сергеев, — но мне нужно уйти.
Аркин повел бровью.
— Что случилось? Ты нервничаешь?
— Нет. Изза жены. Ей скоро рожать, но она продолжает ходить на работу на свою клееварню. От этого она постоянно плохо себя чувствует.
