— Ну? — вопросил он, хромая к дивану и переводя взгляд с одного на другую.
— Она нам верит, — ответил Джерри, отпуская ее.
Киллер ухмыльнулся и снова оказался в опасной близости от нее.
— Приди со мною в Меру, — повторил он строку из своей песни. — Поезжайте со мною в Меру, прекрасная леди.
Она покачала головой. Четырехсотлетний юный хулиган?
— Я еще не уверена…
Джерри взял ее за руку и усадил в кресло.
— Вера — не из тех вещей, которые вы принимаете сознательно, — сказал он.
— Она или есть, или ее нет. Вы поверили. Это не означает, что вы поедете туда с нами или останетесь там. Но по крайней мере мы можем говорить об этом серьезно.
Должно быть, там хороший климат, механически подумала она: у них обоих красивый загар. Это хорошо для детей? Вне досягаемости Грэма… это будет идеальным убежищем.
— Авалон? — прошептала она.
— Авалон, — кивнул Джерри, опускаясь на колени у кресла. — Острова Блаженных, Шангри-Ла, Элизиум, Бразилия, Тир-нан-Ог, Край Вечной Юности…
— о ней известно с незапамятных времен. Она во всех легендах всех времен и народов. Место, где сбываются мечты.
И они возьмут ее с собой туда? Она бежала в Канаду, похитив своих детей, которых отняли у нее так бессердечно, в поисках свободы, мира и жизни без страха. И он предлагает ей все это и бессмертие в придачу? Она, должно быть, сошла с ума. Белая горячка, опять! И все же… такое открытое лицо… он переживает за нее… нет, это ей точно привиделось.
— Что случилось с вашими футболками?
Джерри выглядел удивленным.
— Мы отдали наши накидки детям. Я не знаю, какими вы их увидели. Это меранские одежды. Они способны к мимикрии.
— Но на вас были рубашки, потом футболки, а теперь вообще ничего! — запротестовала она.
Он улыбнулся.
— Я все время видел Киллера или в накидке, или с голой грудью. Футболки? Наверное, это лучшее, что могут изобразить наши штаны без накидок. Вы теперь верите, так что видите их такими, какие они на самом деле.
— Сыграйте эту мелодию еще, — потребовала она. Музыка казалась последней соломинкой, удерживающей ее во всем этом безумии.
Он улыбнулся, вернулся к пианино, положил свою белую штуковину на колени и сыграл все снова, оборвав мелодию на том же самом месте.
Она встала и подошла к нему. Он уступил ей место. Она повторила ее… снова соль-диез… первую тему левой рукой, да? Вторую тему, но наоборот?
— Нет, — сказала она. — Слишком сложно. Он написал это позже?
Он снова слегка покраснел.
— А я еще пытался произвести на вас впечатление! — вздохнул он. — Вы профессионал!
