— А вы?
Негр замолчал, высунулся из гондолы и сплюнул в море.
— Честно говоря, я точно не помню. Четыре, пять, а может, и десять Перемирий назад, я стрелял, как умел, с борта своего Шмеля-5. Внезапно меня ослепило, я почувствовал страшный жар и оказался здесь, на борту той же самой машины, над такой же местностью. Я даже не сразу понял разницу между ними. Мне казалось, что я не знаю никого из окружающих, но когда я об этом сказал, меня отправили к военному врачу. Он объяснил мне, что это шок, сделал укол и отослал обратно. Через некоторое время я уже ни в чем не был уверен. Я просто хотел выжить.
— Меня удивляет вот что, — сказал Корсон, — в этих войнах должна быть огромная смертность. Почему же они не прекращаются из-за отсутствия живой силы? Или же для их поддержания хватает солдат, поступающих из всех эпох и со всех планет Вселенной?
Туре покачал головой.
— Есть Перемирия. Все павшие возвращаются на свои места.
— Воскресают?
— Нет. Но когда приближается Перемирие, небо темнеет. Потом все твердеет, время застывает, гаснет свет, перестают работать электрические лампы и энергетические лучи. Впечатление такое, будто сам превращаешься в камень. На секунду или две сознание повисает в страшной пустоте и тишине, а потом все начинается снова. Иногда, очень редко, оказываешься в той же ситуации, что и перед Перемирием, но чаще попадаешь в другую армию, на другую должность и плохо помнишь то, что было до Перемирия. Словно началась новая история, как будто одну пленку заменили другой. Отсюда моя вторая гипотеза. Мертвые занимают свои места и играют новые роли, но не помнят, что были убиты. Для них Перемирие наступает перед самой смертью. Может, поэтому Перемирие — чисто индивидуальное явление. Хотя нет, не думаю. Когда оно наступает, кажется, что те, кто устроил эту Вселенную, или те, кто ею управляют, сумели победить время и приходят, чтобы забрать тех, кто должен умереть, за секунду до того, как это действительно произойдет. Как видите, ничего сверхъестественного.
— Действительно, — сказал Корсон.
Он поглаживал свой заросший подбородок, удивляясь легкости, с которой этот человек — примат из эпохи первых межпланетных путешествий — признает возможность путешествий во времени. Потом он вспомнил легкость, с которой сам приспособился к Новой Урии.
Он собирался задать вопрос о Перемирии, когда страшный грохот едва не разорвал его барабанные перепонки. Казалось, вся Вселенная разорвалась пополам.
