– Какие ж они опыты ставили, чтобы это увидеть? Абсурд! Я бы никогда не согласилась есть мясо клонов.
– Как знать, уважаемая, Вера Васильевна, как знать, – лукаво усмехнулся папа. – Может, мы давно едим это мясо. Ведь клонирование разрабатывают веками. Я предполагаю, что нас сперва приучили бы к этим продуктам, а уж потом признались в своих достижениях.
– Куда катится человечество, – взорвалась бабуля, но тут же подавила в себе внезапный всплеск эмоций и замолчала. Однако лицо ее еще долго выражало крайнее возмущение.
Мне кажется, отец нарочно волновал ее всякими «возмутительными» новостями. Может, ради забавы, чтобы иметь возможность подтрунивать над престарелой тещей, может, как врач, таким способом заботился о ее кровообращении. В любом случае, с моим папочкой и с его рассказами долгими семейными вечерами скучать не приходилось.
Странно как-то, подумала я.
Сидим вот всей семьей, довольные, сытые, защищенные, отдыхаем у камина. Слушаем шум дождя где-то за стенами дома, обсуждаем развития генной инженерии.
А там, на улице, или, быть может, в укромном темном месте, жив-здоров сейчас убийца, ничего возможно не опасаясь, уверенный в своей безнаказанности, и ему уж точно наплевать, есть у клона душа или нет!
Кто он такой и зачем убил, пока оставалось загадкой, как и то, к чему склонялся после всего содеянного: тянет ли его, по определению, на место преступления, возникает ли желание похвастаться своей скотской силой и бесстрашием? Или же это мелкое, задавленное существо, забившийся в щель отшельник, совесть которого снедаема страшным, параноидальным червом. И рассудок, и дни его, быть может, уже сочтены.
И столь много вопросов обрушилось на меня в одночасье, что от их давления вскружилась голова, всколыхнулись в душе тяжелые волны тревоги. Суть же главного, наиболее волнующего вопроса заглушала голоса всех остальных: «Неужели это обстоятельство тронуло меня больше, чем просто профессиональное?»
И в то же время, глубоко-глубоко, в недосягаемых просторах подсознания (а в действительности, не таких уж недосягаемых), я знала ответ. И это пугало больше всего. Потому что не под каким предлогом я не смела его открыть…
Ведь я и сама отшельница.
Или, если хотите, - отлюдница.
И, если вы подумаете, что это неспроста, то, верно, не ошибетесь.
Но так было не всегда.
Какие-то два года назад я со всей откровенностью могла назвать себя самым счастливым человеком на земле. Я имела все, о чем способна мечтать любая современная женщина.
