— Я подумала, что… — Лида замолчала. Опрокинув в себя остатки водки в стакане, она спросила: — А Лев знает?
— Что знает?
— О вашем… занятии?
Елена улыбнулась, и на этот раз в улыбке ее была теплота, видя которую Лида поняла, чем эта женщина может привлекать мужчин.
— Разумеется, нет, — усмехнулась Елена.
— Так зачем вы мне все это рассказываете?
— Да, в самом-то деле, зачем? Наверное, потому что дура.
— Вас кем угодно можно назвать, но только не дурой.
Елена рассмеялась, села ровно и принялась осматривать разложенные на соседней кровати вещи Лиды. Девушке вдруг подумалось, до чего жалким должен казаться ее скарб.
— Что ты читаешь? — поинтересовалась Елена.
— Стихотворения Марины Цветаевой. Читали?
— Нет.
— Хотите? Можете взять почитать. — Лида протянула гостье книгу в помятой и потрепанной за время долгих путешествий обложке.
Елена закрыла глаза и вздохнула.
— Я слишком устала.
Лида подумала, что, может быть, Елена, как и многие женщины в России, так и не научилась читать.
— Если вы так устали, — сказала она, — может, хотите, чтобы я вам почитала?
— Да. — Женщина улыбнулась. — Хочу. Ты прекрасно говоришь по-русски.
Лида раскрыла книгу и начала читать.
Постепенно до ее слуха снова донеслись звуки. Дыхание. Кошачьи завывания. Гудение водопроводных труб. Грохот проезжающих телег. Звуки, которые дали понять Лиде, что она жива, хотя какое-то время она еще сомневалась в этом. Тихонько, чтобы не разбудить лежащую на соседней кровати женщину, она сложила свои вещи обратно в дорожную сумку. Это повторялось каждый вечер: вещи извлекались, перекладывались и упаковывались обратно. Застегнув сумку, Лида похлопала ее, как старого спящего пса.
— Ну вот. Готово, — тихо сказала девушка.
После этого Лида легла на свою постель и тесно свернулась калачиком вокруг сумки, как будто ее аккуратные ровные формы могли успокоить ее мысли. Прильнув щекой к парусиновому боку сумки, она втянула запах сажи и сигарет.
Алексей не хотел брать ее с собой. Попков был занят этой женщиной. Отец мог даже не помнить ее. А до Чан Аньло было две тысячи миль. Она крепче прижалась щекой к грубому материалу, так сильно сжала сумку обеими руками, что почувствовала, как ее ручки глубоко вдавились в кожу. Но она сцепила объятия еще сильнее. Жизнь развалилась на куски, но она была намерена соединить их.
Чан Аньло не ожидал увидеть кровь. Не здесь. Не сейчас.
Наедине со своими мыслями, он наслаждался поездкой через покрытые джунглями горы Цзинган. Его лошадь, маленькая умная кобыла, осторожно шла по грубым горным тропам в сторону города Чжаньду. Тяжелый и влажный воздух здесь буквально звенел от насекомых и порхающих вокруг птиц. С каждой милей к югу становилось жарче. Чан раздвигал густые заросли подлеска, издававшего гнилостный запах, и не спеша продвигался вперед со скоростью, которая устраивала и его лошадь, и его самого. Они не торопились: Тропа, по которой они шли, была ненадежной, мокрой и скользкой, как зад обезьяны, поэтому время от времени ноги лошади разъезжались.
