Это удивительный текст. Очевидно, Алексей Петрович и в самом деле не сознавал, какой психологической катастрофой является для горца любого социального статуса перемещение из традиционной среды в незнакомый, непонятный, враждебный и страшный мир – солдатом ли, унтер-офицером ли – совершенно неважно… Подобная практика не могла в обозримое время сломать традиционные представления горца, но гарантированно могла вызвать еще большее озлобление и ненависть.
Причем Алексей Петрович, стоя на страже законности, не считает это наказанием, но неким способом “смирения”.
Его понятное возмущение произвольными, с его точки зрения, убийствами на первый взгляд противоречит его собственному представлению о своем праве распоряжаться жизнями горцев, в том числе женщин и детей. Но он приказывал убивать во имя рациональной и, по его убеждению, законной цели. Он таким образом рассчитывал установить прочный мир и привести горские народы к благоденствию под милосердной властью российского императора. Необузданный деспотизм и кровавое самодурство ханов и более мелких владетелей были ему отвратительны.
Во имя будущего мира на Кавказе он должен был демонстрировать свою несгибаемость.
Греков теснил чеченцев. Мадатов усмирил Табасарань. Но ощущение ненадежности ситуации не покидало Ермолова. Аварский хан снова собрал сильное ополчение.
Аварцы напали на верного русским шамхала Тарковского, и тот с трудом отбился. Акушинцы захватили земли лояльного русским вольного общества Гамри-Юзен и чрезвычайно затруднили связь основных сил Ермолова с отрядом Мадатова. Хан казикумыцкий вел себя двусмысленно. Равно как и сильный ширванский владетель Мустафа-Хан, на которого вначале Ермолов возлагал большие надежды. Уцмий каракайдацкий откровенно перешел на сторону противника.
Имеет смысл более или менее подробно рассмотреть поход на Акушу, чтобы представить себе типичную ермоловскую операцию.
Базой для наступления на Акушу выбран был город Тарки, резиденция шамхала. Туда вызван был Мадатов.
Ермолов писал в воспоминаниях: “В селение Шора соединил я все войска, и отряд генерал-майора Мадатова прибыл из Карабудагента. Незадолго перед сим акушинцы в довольно больших силах занимали гору Калантау, через которую лежит лучшая дорога в их владения. Подъем не менее шести верст и в некоторых местах чрезвычайно крутой, затруднял всход на гору; неприятель, с удобностию защищая оный, мог причинить нам чувствительный урон; но мне удалось посредством шамхала внушить акушинцам, что они раздражают русских, занимая землю, принадлежащую Мехтулинской провинции, находящейся под их покровительством. Они оставили гору Калантау, и сие немало облегчило мои предприятия”.
