P. S. Посылаю тебе приказ мой в войска. По сему предмету хвастать нечем, в старину все выболтано, но хочу, чтобы видел ты, что не многие cмели называть солдат товарищами, и еще менее печатать то, когда прочитываемо оно бывает”.
И вот тут речь о римских легионах – полках Кавказского корпуса…
Последний пассаж – прямой намек на инцидент в Париже, когда в манифесте от имени императора, написанном Ермоловым, он назвал солдат товарищами, а Александр это обращение запретил. На Кавказе он обращался к своим солдатам преимущественно именно так.
Одной из постоянных забот Алексея Петровича после возвращения из Персии и решительного запрета на антиперсидские интриги было доказывать Петербургу свое миролюбие. Каждое свое сколько-нибудь значительное действие он скрепя сердце
тщательно обосновывал.
28 июня 1819 года в канун крупной операции, имевшей фундаментальное значение для его общего стратегического плана, Ермолов доносил начальнику Главного штаба генерал-адъютанту князю Волконскому: “Сего июня 22 числа прибыл я на Кавказскую Линию. По сделанному прежде распоряжению приказал я начальнику корпусного штаба генерал-майору Вельяминову войти с отрядом войск в земли Андреевских владельцев и расположиться у селения Андреевского, коего жители прежде чрез депутатов просили о защите их войсками, и потом, внушениями даге-
станских народов, поколебались в верности. Теперь мерами кроткими приводятся они в покорность”.
Аул Эндери (Андреевское), населенный кумыками, по своей многолюдности и зажиточности, равно как и по расположению, открывавшему путь в глубь Дагестана, играл в планах Ермолова чрезвычайно важную роль. Базируясь на Эндери, получая от его жителей продовольствие, можно было свободно оперировать на большом пространстве.
Громить селение не имело никакого смысла. Для того чтобы закрепить за собой эту стратегическую позицию, Алексей Петрович решил воздвигнуть над селением большую крепость, батареи которой должны были господствовать над окружающей местностью и над селением в том числе.
Крепость решено было назвать – Внезапная. Она должна была, помимо сказанного, отсечь земли кумыков от Чечни.
Строительство Внезапной было подготовкой к большому походу в Дагестан. И Ермолов в рапорте Волконскому обосновал необходимость этого похода, объединив две наиболее болезненные для него проблемы – происки Аббас-Мирзы и возможные измены ханов.
“В Грузии оставался я наблюдать, до какой степени могут успевать происки Шахского сына, Аббас-Мирзы, старающегося возмутить пограничные наши Татарские области. В одной из них, называющейся Шамшадэльскою дистанциею, обнаруживаются некоторые беспокойства, но думаю, кончатся побегом нескольких семейств и важных следствий никаких не будет. Успел я вовремя схватить начальника сей дистанции и отправить его в Россию.
