Ведь не только длительность, частота, сила и громкость звука определяют эмоциональный эффект воздействия исполнителя на слушателей. Осмысливая парапсихологические феномены, мы приходим к мысли, что существует проблема не «человек и космос», а «человек в космосе», то есть когда человек является элементом космоса.
Б. В. Раушенбах. «Чудеса надо изучать, а не опровергать с ходу»!
Соотношение науки и чуда — вечная проблема. Свыше тысячи лет назад она была блестяще разрешена блаженным Августином. Я с ним полностью согласен. В его формулировке — что есть чудо и наука и как они друг с другом связаны? утверждается: чудеса не противоречат законам природы. Они противоречат лишь нашим представлениям о законах природы. Точнее сказать невозможно. Если какое-го чудо и противоречит нашим представлениям о законах природы, то это еще не значит, что оно противоречит самим законам природы. Ведь мы очень ограниченно их знаем. К сожалению, метод отрицания «с ходу», чрезвычайно опасный для настоящей науки, весьма распространен. В печати даже появлялись статьи о том, как, по каким признакам можно отличить заведомо антинаучные теории, взгляды от научных. Подобная «предусмотрительность» наносит огромный вред науке.
Я знаю академиков, которые говорят: «Телекинез я и смотреть не буду, этого но может быть». А потом обвиняют Кулагину, что она веревочки и ниточки какие-то подвязывает к передвигаемым предметам. Это совершенно ненаучный, с моей точки зрения, подход. Если чудо зафиксировано, значит, надо его изучать, а не говорить «этого не может быть». Я не беру, разумеется, случай жульничества.
Мне кажется, что отрицание чудес с ходу есть теоретическая трусость, и больше ничего. Теоретический трус, боящийся что-то нарушить в привитых ему с университета представлениях, никогда еще ничего серьезного в науке не сделал.
Возьмем феномен летающих тарелок. (Я не рассматриваю те случаи, когда доказывается, что это — оптические явления в атмосфере.) Их можно изучать по-разному: с точки зрения физики, с точки зрения мистики. Приведу разговор с одним моим покойным другом, прекрасным специалистом, вместе со мной работавшим у Королева. Он всю жизнь строил космические корабли, совершенно не мистик и т. д. «А знаете, однажды, — говорит мне он, — я уже несколько раз видел летающие тарелки». И рассказал, как они устроены, где садились, и прочее. И был у него даже момент, когда оказалось возможным поставить чистый эксперимент.
