— А ты? — я уставилась на Вейра.
Он бросил на меня хмурый взгляд и отвернулся.
Я задумалась. Почему Вейр не убил Алого, когда тот подло напал, не дожидаясь официального поединка? Ведь, если я правильно поняла, у него был шанс победить? Место в круге, не хухры-мухры. Неужто пожалел? Я по-новому посмотрела на Вейра. И засомневалась. Да нет, меня вон как приложил, до сих пор челюсть побаливает. Так и лучился добротой, мерзавец, но я, кажется, отвлеклась.
Если подвести итог, в Круг колдунов можно попасть, только победив другого члена Круга в смертельном поединке. Бросить вызов может любой. Это и спасает Круг от постепенного вырождения. Кровавый отбор. Что может помешать учителю забрать силу тайком? Выловить талантливого, сильного мальчишку и втихую сожрать всю его молодость и магию?
"Если колдун хапнет много, он в один миг потеряет всё, что имел. Поэтому он трижды подумает, прежде чем решиться на обряд передачи силы. Ты знаешь о самовозгораниях?" — ответила Ольга.
Знаю. Такой конец грозил любому, обладающему силой и сверхжадностью. Меру надо знать — золотое правило и вед, и жрецов, и колдунской братии. Говорят, риск — дело благородное, но в этих каннибальских обычаях я ничегошеньки благородного не видела. Побеждать можно не только при помощи силы и знаний. Обычная хитрость и подлость сводит на нет любые ухищрения, кодексы и правила, поэтому, если быть честной сама с собой, шанс у учеников был. Тогда почему колдуны не забрали в свои руки всю власть в королевстве? Поломав голову, пришла к выводу, что не они одни на Земле-Матушке нашей воздух портят. Есть ещё жрецы, эльфы, да те же вампиры, у которых имелись свои сильные стороны. "А то!" — передразнила меня Ольга. Более-менее уяснив для себя колдунскую незатейливую жизнь паучков в банке, я задала давно мучивший меня вопрос:
— Может, знаешь, почему заболела одна я?
Она замерла посреди комнаты, обернулась и уставилась на меня разноцветными глазами:
— Ложка дегтя портит весь мёд. А от ложки меда дегтю ничего не будет. Как пример — у жрецов один крошечный грех перевешивает все добрые дела. Так и у вас. Я категорически не согласна, что тьма — плохо, а свет — хорошо. Нет абсолютно черного и белого, так называемые добрые дела тоже могут идти во вред. Тьма — не зло, а всего лишь сон дня. Твой волк — зло? Для овцы и крестьянина — зло в чистом виде. Для леса и даже для овец — средство выживания. Благодаря волку не вымирает и не вырождается род травоядных. Или другой пример. Что хуже — жрец, желающий якобы только добра и поэтому насильственно сгоняющий в храмы народ? Жрец, выжигающий огнем капища древних богов вместе с верящими в них людей? Ради спасения и добра, как они утверждают! Тот самый добрейший жрец, уничтожающий каленым железом и мечом саму память о древних и насилующий душу верующего — добро? Да? А твой Север, зарезавший больную олениху в королевском лесу — зло? Что скажешь, веда? — Ольга говорила ровно, тихо, но в её голосе звучали такие боль и гнев, что я растерялась. Не знаю, сколько ей лет, но, видно, глубокая рана давно кровоточит и рвет душу на части, раз она так близко приняла к сердцу мой вопрос. Какой спокойной и невозмутимой она казалась на совете, и насколько сейчас ей было больно… — Я не могу понять, почему отец, убивший насильника своей дочери, считается преступником и злом. Я не понимаю, почему, занявшись любовью по велению сердца, а не по указке жреца, связавшего меня с нелюбимым, я совершаю грех. Зачем мы клеймим собственную жизнь?!
