— Я — родовитый принц.
Какое тщеславие! Па-Рамессу съел плод смоквы и взял еще один.
— Я за тебя рад, — отозвался он. — Но этой страной правит мой божественный дед.
— И я когда-нибудь буду править.
— После моего отца — может быть, — заметил Па-Рамессу с безмятежной и в то же время ироничной улыбкой. — И если найдется женщина из моего рода, которая захочет выйти за тебя замуж.
Он встал, сохраняя спокойное выражение лица. Птахмос метал в него сердитые взгляды. Так Па-Рамессу получил возможность убедиться, что непринужденность — его лучшее оружие.
— Нас ждут в кепе, — добавил он, когда наставник Тиа появился у двери.
Второй призыв к порядку. Притязания Птахмоса не освобождают его от обязанности посещать школу. Па-Рамессу не стал ждать и вышел первым. Перемирие было нарушено.
Этот эпизод дал толчок изменениям характера Птахмоса к худшему. Он был робок — стал грубым, был сдержанным — стал угрюмым. Тийи заметила это первой: ее доброжелательность наткнулась на стену мрачного, надменного безразличия.
«Из твоих ниток полотна не соткать» — это простонародное выражение, показывающее пренебрежение говорящего к способностям собеседника, она услышала от него как-то вечером после ужина.
Через несколько дней после отъезда Незер-Мут его плохое настроение достигло высшей точки, что вылилось в отвратительную сцену.
— Где моя кормилица? — неожиданно спросил Птахмос после ужина, вымыв руки и обсушив их куском полотна. Тон его был вызывающим.
— Тебе нужна грудь? — вопросом на вопрос ответила Туи, от которой не укрылись изменения в поведении Птахмоса.
Мальчик вздрогнул, услышав такое оскорбление.
— Незер-Мут в провинции кормит своими сплетнями ворон, — безразличным тоном сказал Сети. — В будущем году начнется твое военное обучение, еще не хватало, чтобы она ходила за тобой следом по казармам.
— А мой отец?
— Он перед тобой и он говорит с тобой!
За этой отповедью Сети последовала гробовая тишина. Птахмос, вне всяких сомнений, понял, что напрасно затеял битву. Он был должником царской семьи. Его отцом был Сети и никто другой, и с этим ничего нельзя было поделать. Туи, Тийи и Па-Рамессу ожидали продолжения этой стычки.
— Разве может здравомыслящий человек желать себе более достойного и благожелательного предка, чем фараон? — спросил Сети. — Благодаря его неусыпным заботам мы наслаждаемся покоем и гордимся процветанием нашей страны. И в своей бесконечной доброте он решил принять в свою семью покинутое дитя.
