— Вуаля! Чистота и порядок! Бонджорно, синьоры, рад приветствовать вас в моем скромном жилище. Проходите и располагайтесь! Что привело вас в нашу забытую богом обитель? Ужели случилось нечто столь важное, что родина послала своих сынов за несчастным изгоем?
Пока он это говорил, из его необъятных карманов на стол буквально выпрыгнули две банки кильки в томатном соусе, банка баклажанной икры, огрызок копченой колбасы и три пачки сигарет "Космос".
— Знал бы, что вас встречу, друзья, прихватил бы с собою авоську, влезло бы больше даров нашего сельпо, а так… не обессудьте, что унес, то унес. И тапок пал в битве за сытость желудков и радостный дух! Так что, зовет меня родина?
— Да вроде нет, — ответил Захар.
— Уф, — Ленька стер несуществующий пот со лба. — И слава богу, скажу я вам, милостивые государи! Слава богу! Очень не хочется мне снова глотать ее пыль! Но что мы стоим? Проходим, проходим за стол!
Он достал из тумбочки булку ржаного хлеба, два сморщенных лимона, нож и сделал широкий жест:
— Прошу-с, сиятельные доны!
Дверь за нашими спинами открылась, и вошел Васян, узнать которого было сложно: он стал чисто выбрит, желтоватая рубашка и костюм цвета "кофе с молоком" скрыли густую поросль на теле. Он загадочно улыбался, а его антрацитовые глаза влажно блестели.
— Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я, наконец-то ты, Васюля, Леониду угодил! — Перефразировал Чуковского Ленька и поднес своему знакомцу ту самую металлическую крышку от термоса: – Пей до дна, пей до дна, пей до дна!
Когда тощий Васян занюхал рукавом выпитый коньяк, Ленька нас представил:
— Это мои парни, Захар и Серега. Студенты-автоматчики. Ну там всякие системы управления… Технари, одним словом. А это Васян, светоч отечественной журналистики. В "Комсомолке" зарабатывает на хлеб насущный. Если б не бухал запойно, цены бы ему не было. Настоящая акула пера!
Спустя полчаса мы уже весело переговаривались с обитателями комнаты и вкусный коньяк стремительно убывал. Это заметил и захмелевший Васян:
— Леха, сгоняй-ка еще за парой пузырей? Этой оставшейся бутылки нам на пару раз всего. Захарыч, изыщешь средства на пропой благодарного студенчества и нищей четвертой власти?
Ленька, пережевывая кильку, кивнул, получил у Захара три пятерки и скрылся за скрипнувшей дверью.
— Ну как там, пацаны, на вашей родине? Голодно, поди? — Спросил Васян, возлагая руки на наши плечи.
— Ну вообще-то да. — Согласился я, поддерживая предложенную тему, ставшую уже традиционной для подобных посиделок. — В магазинах вот эта икра заморская и кетчуп болгарский из края в край. Очередь за разливной сметаной, в которую безжалостно сыплют соду – для густоты. Мослы говяжьи еще, бывает, завозят. Такое впечатление, что коров на мясокомбинатах взрывом умертвляют. А то, что остается – в магазин.
