– Говорят, он минут пять орал, пламя сожгло его душу!
– А вдруг это заодно и клятву разрушило, а?
В ответ слышалось только завывание ветра, перемежавшееся со стенаниями потерянного эльфа.
* * *
Корабль поплыл дальше, а бренные останки четверых солдат опустились в темные морские глубины. Стайки рыб бросались врассыпную от проносившихся мимо тел. На последнем мешке швы разошлись, открыв лицо рядового Кестера Харкона.
Огромная серая масса поднялась из пучины навстречу тонущим трупам.
Кто-то подплыл по очереди к каждому свертку, однако надолго возле них не задержался. Добравшись до четвертого трупа, завис над ним, точно приглядываясь внимательнее.
Глаза солдата открылись, повернулись в глазницах и увидели существо.
Рот Харкона распахнулся в вопле, вода хлынула ему в легкие. Тварь прянула вперед, ухватила бойца мощной пастью и устремилась вверх, замедлив подъем лишь у самой поверхности.
Стиснув челюстями тело рядового, существо поплыло следом за «Черным Шипом». То, что осталось от человека, бывшего некогда Кестером Харконом, разрывалось в беззвучном крике.
* * *
На вершине горы шумел в холодном ночном воздухе черный лес. С неба моросил мелкий дождь, переходивший в мокрый снег. Вспышки молний искажали и без того корявые тени деревьев. Деревья притягивали разряды, вздымая ветви, будто в мольбе.
Ударила новая молния, и угольно-черный ствол одного из растений разлетелся на острые осколки. Отливающие металлом листья взвились вверх, рассекая ночной ветер. Морозное пламя вспыхнуло на макушках деревьев, густой ихор пополз из открытых ран, заливая все вокруг маслянисто-черной жижей. Хлопья снега с шипением падали на скалу, одевая ее колючим льдом, пока вся вершина не заблестела в ночи хрустальным панцирем.
Под землей змеились корни, впиваясь в породу. Сколько бы деревьев ни погибло от молний, их собратья продолжали всасывать энергию. Трещины в дрожащих склонах раздавались все сильнее, образуя пропасти, растущие вглубь и вширь. Первобытный рев доносился из их глубин. Корни вгрызались в камень.
Ее лес, алчущий и яростный, раздирал гору на части.
Темная Владычица замерла посреди черных стволов. Ее фигура, плотно закутанная в плащ, почти сливалась с окружающей тьмой. Поблизости от Нее молнии в землю не били.
Если Она и испытывала сострадание к отпрыскам серебристого волчьего дуба, связанного с Нею на протяжении многих веков, древняя эльфийка ничем не выдавала собственных чувств. Жизнь в столь холодном, неприютном месте не обходится даром, и деревьям приходилось жертвовать собой ради повелительницы.
