Ольга Ротарева, в противоположность настоящим «новым женщинам» Софье и Лизе, таким естественным и простым, искусственна и лжива. Как и другие либералы, она «играет» в швейные мастерские, в школы для бедных, в науку, а также отчасти и в революцию. По выражению Андрея, «у ней была всегдашняя зубная боль», «постоянное беспокойство о том, что бы из себя такое сделать»: «Взявшись за одно дело, она тотчас же находила, что гораздо полезнее заниматься другой работой, и бросала первую. Она училась попеременно: живописи, музыке, химии, математике, посвятив каждой науке именно столько времени, сколько нужно для охлаждения первого пыла. Ее комната представляла из себя какую-то лабораторию сумасшедшего».
В тоне резкой сатирической иронии описываются Кущевским и сборища либералов, их хаотическая болтовня: «Прислушиваясь к стрекотанию неопытных молодых людей, к хлесткому бряканью солидных мужчин и к веским золотым речам авторитетов, я мог схватить только отдельные русские и французские фразы, и в голове моей ходил какой-то хаос».
Интересен прием использования Кущевским в качестве ведущего повествователя человека идейно враждебнего. В этот период Щедрин пишет «Дневник провинциала в Петербурге», где прибегает к такому же приему. Прием очень трудный, но он дает возможность глубже и убедительнее раскрыть душу рассказчика-врага, показать эволюцию его мировоззрения. Устами рассказчика автор характеризует людей и события, чуждые ему, подчеркивая их подлинную идейную сущность оценками представителя враждебного лагеря.
Оригинально построение романа: короткие главы с сатирическими и юмористическими заголовками, вскрывающими их социальный смысл и вместе с тем интригующими: «Я приобретаю либеральные убеждения», «Святилище наук», «Ольга ждет сильного человека», «Я знакомлюсь с Овериным, который хочет удалиться в пустыню» и т. п. Глава, как правило, обрывается автором в самый напряженный момент действия.
Язык романа «Николай Негорев» необычайно образный, пронизанный тонким юмором. Он лишен какого-либо подобия риторики, общих фраз, которые были свойственны многим произведениям демократической группы писателей тех лет. Несколькими точными эпитетами Кущевский умеет передать картину, полную глубокого общественного смысла, дать человека во весь рост, «…в класс, среди всеобщей тишины, вошла целая процессия. Впереди шел губернатор, сухощавый мужчина, с седой, плешивой головой, заткнутой, точно пробка в бутылку, в высочайший красный воротник; густые золотые эполеты обвисли слишком низко на его узких костлявых плечах».
