— Как ненормальные, говорит Маня! Ой, чтоб такой примерный мужчина да так… Ой, голубушка, нашаманено ему, наколдовано… Сейчас, куда не глянь, одна магия и колдовство…
— И когда это было? — не слушая старуху, спросила тем же мертвым голосом каменная Варвара.
— Да когда? Вчера и было! Ну я пойду… Прости, голубушка, за вести нехорошие… но душа болит: чего же он не едет в ту Винницу?! Ну сама завезла бы… Ведь людям же помогало! Вон Миша Митрофанов! Как-никак, а еще десяток годочков протянул…
— Ладно, бабуся… Спасибо, что известили… — прервала Савчучку Варвара. — А теперь извините — работы много. Детей в школу собирать… Агов, дети! В школу пора! — крикнула в сторону веселенькой, хоть не первой молодости хаты. И в тот же момент хата весело распахнулась и во двор выпрыгнули, как кузнечики, трое мальчиков-погодков девяти-двенадцати лет. А за ними вышла худенькая белокурая девушка — старшая дочь Варвары — Алиса. Девушка глянула на бледную маму, озабоченную бабу Савчучку, все поняла, закрыла ладонькой рот и беззвучно зарыдала.
Савчучка, увидев, какого переполоха наделала своим приходом, виновато и спешно заковыляла к воротам, а Варушка, не говоря ни слова, вернулась на летнюю кухню готовить детям завтрак.
Пока хлопцы умывались, толкаясь и брызгаясь, возле умывальника под грушей, а потом уминали яичницу за столом на веранде под надзором Алисы, Варушка, как ни в чем не бывало, суетилась по хозяйству, носила ведрами воду с колодца, наливала в бочки и корыта — для коровы и стирки. Когда за ребятами трижды хрястнула калитка, в школу провожая, к занятой работой матери подошла испуганная Алиса. Спросила:
— Что делать?
— Не знаю, — ответила та.
— Может, я поеду… туда?.. Попрошу, чтобы ехал в Винницу… — спросила Алиса, давясь слезами.
— Не смей! — вдруг прорвало черной злостью Варвару. — Не надо! Четы будишь ехать?! Позориться! Он что — не понимает? Он все хорошо понимает! И не думай! Пусть подыхает!
Алиса задохнулась:
— Мама! Но ведь хлопцы…
— А что — хлопцы?! А он о них думает? Эти дети конфетки не видят! Хуже сирот! Я последний ломоть отрываю от них, последнюю копейку — все для него, чтоб он… А он… такой позо-о-ор… Вместо того, чтоб… Ой, не могу-у-у… Не-е мо-гу-у-у…
— Мам… тихо… вон баба Зина из-за угла подслушивает… — зашикала Алиса, но лишь еще больше разволновала маму.
— Ой, не могу! Дивка на выданье! Трое парней!.. скоро в армию… А он… Вот те крест, доченька, руки на себя наложила бы — такая досада… Если б не вы… Ну вот скажи, что мне делать?! На плечах его нести в ту Винницу? Говори! Потому что ты смотришь на меня так, словно я во всем виновата! Го-осподи! Он что хочет, то делает, а я виновата!
