Николай Кирток, находившийся в комнате, возразил:
— А мы что, в бирюльки играем? Да ты пойми. Иван, бой идет не только на линии фронта, но и здесь, на испытательном полигоне.
Я все понимал, но душа жаждала горячего дела, хотелось воевать с живым врагом, с его техникой, уничтожать ее бомбами и огнем, жечь воздушную саранчу поганившую родное небо. И напрасно уговаривал меня Николай. По всему было видно, что и он страдает «окопной» болезнью, что и ему надоело перегонять самолеты на прифронтовые аэродромы, возвращаться назад и «сражаться» на полигоне с макетами танков и орудий.
Растянувшись на траве под косой тенью плоскостей, разморенные дневным зноем, мы балагурили о всякой всячине. Вдруг послышался гул приближающегося самолета. И вот он, с незнакомым номером на стабилизаторе, скользнул крутой горкой на аэродромное поле. По элегантному почерку посадки определили сразу: пилотирует машину опытный летчик. Самолет мягко приземлился у посадочного знака, погасил скорость, подрулил к стоянке. С крыла спрыгнул молодцеватого вида полковник и размашисто зашагал в нашу сторону. На груди сверкнули боевые ордена. Лицо смуглое, худощавое, волосы ершатся из-под шлемофона.
— Заместитель командира штурмовой авиационной дивизии полковник Шундриков, — представился на ходу офицер, придерживая болтающийся планшет. — Где ваше начальство?
Оно было на месте.
— Машины готовы к отправке?
— Двадцать четыре, согласно приказу! — отчеканил командир запасного полка.
— Прошу представить мне список летчиков, которые погонят партию ИЛов…
— Подъем, погонычи, — кто-то подал с издевкой команду. — Может, возьмут посмотреть, что там делается на фронте.
И вот готовимся к вылету на оперативный аэродром — Евгений Бураков, Николай Кирток, Юрий Маркушин, Яков Луценко и я. Полковник Шундриков на построении до подробностей растолковал предстоящее задание, задал несколько вопросов «на засыпку», подверг сомнению отдельные положения из инструкции по технике пилотирования. Усвоили следующее: во-первых, устойчивость штурмовика позволяет взлетать без подъема хвоста даже при сильном боковом ветре, во-вторых, на посадке лучше всего смотреть в форточку под углом, а не в лобовое бронестекло. В случае дождя или пробоины жидкость из гидравлического узла обязательно плеснет на козырек бронестекла, и тогда видимости никакой! Другое дело — открытая форточка.
Владимир Петрович Шундриков еще до войны командовал отрядом, легкобомбардировочной бригады, воевал, много раз бывал в горячих переплетах. И конечно, его советы, отточенные на фронтовом оселке, мы принимали как руководство к действию.
