— Нас приглашают на вечер к Алексею Толстому. Как ты думаешь, её можно взять?
— Нет, ей ещё рановато. Она практически все эти годы ни с кем не общалась, а там, наверное, совсем не будет молодёжи. Ей будет скучно и одиноко.
— И как ты ей это объяснишь?
— Я уступлю тебя на ночь.
— А если я не хочу? — возмутился Николай.
— Тогда ты сам ей это объяснишь, — невозмутимо ответила Надежда.
— Ох, Надька. Ладно, деньги есть? В чём идти, найдешь? Учти, они все там из-за границы вернулись, тряпки модные наденут.
— Ну, если ты так считаешь…
Она взяла деньги и посмотрела ему в глаза.
— Я боюсь, что ты мне снишься. Вот сейчас я проснусь снова на Толмачёвском.
— Со мной всё может быть. Я могу исчезнуть в любую минуту.
— Не исчезай. Возьми меня с собой, куда бы ни пошёл. Я не буду обузой.
— Я женат. У меня есть сын и дочь.
— Ну и что. Я не буду мешать. Я просто буду рядом. Я буду тебе помогать – я многое умею.
Заехав на Сретенку в «Веселую собаку» он проверил почтовый ящик Горностаева – то есть просто спросил хозяина, не оставляли ли для него распоряжений. Выяснилось, что не оставляли. Он черканул записку и поехал к Сушину.
Аршинов поднялся довольный и сияющий.
— Готов наш Аронович-то. На всё готов. Сейчас чистосердечно пишет, залюбуешься.
— Ну вот, а вы сомневались. Что говорит-то.
— Говорит следующее, — он поднял бумажку и, конспективно в неё поглядывая, начал. — В конце 22 года, к нему обратился Николай Борисович Эйсмонт, зампред Совета Народного Хозяйства, и сказал, что есть надо решать вопросы о закупке оборудования в Германии. Для этого надо обеспечить создание фирм, как в Германии, так и в Швейцарии. Эта работа была Френкелем сделана. А несколько дней назад, Эйсмонт, в здании ОГПУ на Лубянке попросил его организовать нападение на господина Аршинова. Силами знакомых бандитов.
— А про Конева спрашивал?
— Нет ещё. Хочу поговорить с его вдовой. Надо понять – были они знакомы раньше или нет.
— А про кредит что-нибудь говорит?
— Нет, про кредит похоже ничего не знает.
— В это можно поверить. Возможно, его используют втёмную – за процент. Ладно, подождём, что он напишет. Сушин в курсе?
— В курсе. Крепкий мужик.
Николай поднялся к нему.
— Ну как, есть успех?
— Есть, товарищ Николай. Я давно знал, что у снабженцев дело нечисто.
— То есть?
— Эйсмонт был главным снабженцем Красной Армии. На него поступали сигналы к нам в ЦК.
— Ну, это не показатель. Снабженец всегда виноват – этому дал, а этому не дал. Но то, что он замешан в нашем деле – это точно.
