Кратко изложив выводы из беседы с разведчиком, Николай стал изучать показания Френкеля. Они были оформлены по всем правилам, причём на бланках ОГПУ. Было понятно, что тот юлит и ничего интересного говорить не хочет. Но впрочем, его допрашивали по двум эпизодам – Василию Коневу и покушению на Аршинова.
Василия Конева Нафталий знал. Это был эмигрант, вернувшийся из Германии в конце 1922 года и занимающийся коммерцией. До революции у Френкеля были с ним дела по строительным подрядам. Конев, вроде бы занимался снабжением, а Аронович строил. За что тот попал в застенки внутренней тюрьмы, Френкель не знал, так как не общался с ним около двух недель. На вопрос с какими западными партнерами был связан Конев до революции и после, он ответил, что не знает, а на вопрос о его, Нафталия, связях сказал, что в основном это турецкие фирмы.
Что касается эпизода с покушением, то Френкель тут не знал вообще ничего и от всего отказывался, даже от знакомства с убитым паханом из Сокольников.
— Так что, не разоружился Нафталий Аронович перед партией и органами? — утвердительно спросил Николай, просмотрев дело.
— Темнит, жучара. Но мы его расколем, — и, глотнув чаю, Аршинов стал рассказывать.
За прошедшие полторы суток Степану Терентьевичу удалось докопаться пары фактов, серьёзно осложняющих позицию господина Френкеля.
Он нашёл бандитов из Сокольников, которые дали показания, что неоднократно видели его вместе с паханом.
— А что у нас с данными по Сергею Владимировичу?
— Собирают. Это дело небыстрое. Два-три дня, как минимум.
— Ну что, колите Френкеля на связь с англичанами и дайте ему понять, что никто за него не вступится. А потом спросите про участие в кредите.
Распрощавшись с Аршиновым, он пошёл к Алексею, который уже имел отдельный кабинет, правда маленький. Тот сидел за столом и что-то писал, но когда Николая вошёл, с удовольствием отложил перо.
— Ну что, как успехи?
— Пока надо обдумать. Вроде как узнал много нового, но в порядок никак не приведу. Как вам развитие сюжета?
— С Френкелем? Похоже цепочка есть. То, что он замешан в этом деле по уши, ясно. Непонятно только, зачем? Может личные счёты?
— Разберёмся. Слышишь, Лёша, а по политической линии у нас за кредиты зарубежные кто отвечает?
— Не знаю, наверное, Красин – он наркомвнешторг и член ЦК.
— Вот как. Красин, говоришь. Договоришься, чтобы меня Леонид Борисович принял?
— Договорюсь.
— Хорошо. Я тогда поезжу немного, потом звоню и узнаю, что с Красиным. И ещё – вот списочек, мне надо знать, кто из них связан с религией бон, — и он отдал подготовленную Цанпо бумажку.
