Неожиданно он подумал, что в годы революции и гражданской войны, большевики здорово задели мировой финансовый истеблишмент. И, наверное, сильно нуждались в посредниках типа Френкеля. Конечно, ограбить-то ограбили, а теперь надо всё это заставить работать. А основные люди засвечены.
Из финансистов социал-демократии он мог вспомнить разве что только Ганецкого, да и то, только потому что он торговал презервативами вместе с Коллонтай. Он ещё раз изумился, как плохо его учили.
Обернувшись, он посмотрел на женщин. Было видно, что они поняли, что это не просто проверка, и вот теперь изо всех сил пытаются себя убедить что всё будет хорошо. Но, похоже, что уже не верят в это сами. Он вспомнил «Семнадцать мгновений весны», сцену с ребенком радистки. Да, нормальному человеку на этой работе трудно. Или надо быть садистом, или сильно верить в то, что ты делаешь нужное дело. А может, пару раз, посмотреть на жертв допрашиваемых.
В комнату вошёл Александр и показал, что нужно идти. Клиент был, что называется, готов.
— Нафталий Аронович, расскажите всё, что вы знаете про Василия Конева и германский кредит…
Машина с Френкелем ушла к Сушину, и они стояли на Кузнецком Мосту, недалеко от подъезда, откуда только что вышли.
— Пойдём, господа, поужинаем. Заодно и поговорим. Ваше место, мои деньги.
— В «Мавританию», что ли, — спросил Аршинов Александра, и тот кивнул головой, что не против. Ресторан был недалеко, и Аршинова там узнали.
— Нам поесть, — бросил он метрдотелю, и тот повёл в глубину зала.
«Мавритания» оправдывала название в основном пока что пальмами, в изобилии стоящими везде, где только возможно. Как бы кокос на голову не упал, улыбнулся про себя Николай, но они прошли зал и вышли во внутренний дворик, где стояли столики, жарились шашлыки и вообще, было хорошо.
— Николай, расскажите о каком кредите идёт речь, — спросил Аршинов, как только они сели за стол.
— Это кредит на восстановление экономики и стабилизацию рубля, как его называют. На самом деле немцы дают нам его по политическим мотивам – как противовес давлению Антанты.
— Ну, а причём тут Френкель? Впрочем, как специалист говорю – он здесь очень даже причём. Дергался как раненный при каждом вопросе.
— Если взять за основу не уголовную, а политическую версию происходящего, то получается следующее: Кисилёв ищет моего Конева, а находит другого. Имеет с ним разговор. Вечером убивают их обеих. Степан находит бандитов и убивает их, но об этом никто не знает. Равно как и то, что никакой информации мы от них не получили. Соответственно утром пытаются убрать Степана.
