— Здорово, подруги! Так вы и есть те самые знаменитые амазонки? Наслышан о вас, наслышан!..
— Охотитесь на зайцев? — с несколько зловещей вежливостью спросила передняя женщина. Длинные багряно — рыжие волосы лежали у нее на плечах, челка прикрывала горбатую переносицу. — Для собственного зоопарка или в научных целях?..
— Мы не обязаны отчитываться! — набравшись храбрости и сразу мальчишески порозовев, выкрикнул Золтан. — На Земле нет запретных мест, и если вы хотите поиграть в…
Он запнулся, не находя продолжения. Рыжая сказала все так же улыбаясь, с хищной предупредительностью:
— О нет, мы ни во что не играем! Но если уж на Земле нет запретных мест, то, наверное, нет и людей, лишенных свободы?
— Это наша сожена, и мы хотим вернуть ее домой! — заявил Карл — Хендрик. — Есть еще вопросы?
— Вернуть таким образом? — Амазонка кивнула на парализатор. — Приглашение более чем галантное…
Сусанна, пищавшая до сих пор за спиной Николь, примолкла, видимо, почуяв напряженность момента. Золтан, с пылающим лицом, утирал слезы — от стыда, от злости, от досады… Николь подумала, что могла бы любить его одного… могла бы, если бы он не оказался таким озверелым собственником.
— Вы всерьез думаете, что женщина может быть «вашей» помимо своей воли? — надменно с высоты седла спросила другая всадница, юная блондинка с персиковым румянцем и жестокими губами.
— Вы! — чуть не взвизгнул Карл — Хендрик. — Если уж вы так ратуете за свободу, то почему вмешиваетесь в чужой семейный раздор? Вам не кажется, что вы тем самым ограничиваете свободу двоих во имя каприза одной? Не слишком ли это по — женски?!
— Возможно, — сказала старшая, жестом останавливая готовую вспылить блондинку. — Но свобода вершить насилие — единственная, достойная ущемления… — Затем она спросила, обращаясь к Николь: — Милая, может быть, вы хотите уйти с ними? Если так, то мы оставим вас.
— Ни за что! — мотнула каракулевой головой беглянка. — Лучше пусть они меня всю жизнь держат в параличе!
— Ах ты… — Карл — Хендрик вскинул парализатор, по Золтан вдруг сильно ударил его по руке, и луч ушел в землю, образовав круг поникшей травы — клеймо осени на нежной щеке июля. Первый сомуж, охнув и выронив оружие, схватил второго за шиворот; Золтан с размаху влепил Карлу — Хендрику пощечину…
Ширк! Над головами сомужей светлая полоса прошла по дубовым ветвям, — то сворачивались, показывали изнанку листья. Лист, похожий на маленькую гитару, будто в поисках убежища, прильнул к локтю Николь.
