Русуданиани | страница 12
И потому жгут меня неугасимым огнем слова сына моего Придона, рыцаря безупречного и красноречивого, богатыря прославленного и возвеличенного, не имеющего равных, служившего утешением не только для родителей своих, но и для всех, кто видел и слышал его. Для стариков он был утехой души, для юношей — добрым наперсником в пиру и щедрым дарителем. Уходя, он сказал мне: «Не печалься! У меня сердце горело в предчувствии разлуки с ним, а он не пощадил себя во имя спасения отца. Так как же мне пережить одно это слово его, примириться, что дети мои потеряны для меня — душой и телом, что попали они в руки того неправедного мучителя».
От таких слов родители Русудан тоже зажигались пламенем, и она сама не находила себе успокоения. Стараясь утешить ее, говорили они так: «О дочь наша, ты тоскуешь о потере своих детей и мига не можешь потерпеть без тех, кто не по своей воле покинул тебя, но подчинившись насилию и жестокости. Но разве не хуже то, что ты своей волей хочешь погубить себя и родителей, достигших пятисот лет. Почему ты следуешь воле дьявольской и не жалеешь своих братьев, на чужбине прослышавших о твоем горе? Почему не сжалишься над рабами и прислужницами твоими? Ведь даже враг пожалеет малых детей твоих, увидев твое горе и отчаяние. Не допусти, чтоб не перенесли они беды, не становись убийцей своих детей. Тогда достойны геенны огненной не только ты, но и все твои родичи и ближние. Отчего не дождешься ты божьей воли? Кто знает, что готовит тебе провидение? Отчего не вспомнишь ты терпение Иова[5] и того, как испытывал его господь, отторгнув его владения и лишив величия, оторвав от детей и от всего, трудом и потом добытого. Тоска по детям и гибель богатства, пребывание в нищете и лишениях не сумели заставить его, смердящего, истекающего гноем, сказать хоть слово упрека господу. Днем и ночью славил Иов имя божье и говорил так: «Бог дал, бог и взял. Да святится имя божье ныне и присно и во веки веков. Ежели хочу я радости, то и горе приму из его рук». За это вознаградил Иова господь тысячекратно и одарил его всякими благами. Отчего не спросишь ты о достойном и святом мученике Эстате