Я также пришел к выводу, тоже пока ничем не подтвержденному, что эта расщелина, в верхней части которой лежит камень, может представлять собой дорогу во времени или часть этой дороги, или такую точку, где наше время наиболее тесно, вследствие какого-то еще неизвестного закона природы, соприкасается с иным временем, очень отдаленным от нас. Или это может быть таким местом во временном континууме, которое имеет наименьшее сопротивление при путешествии сквозь него, поэтому этим местом часто пользуются. Или это одна из “проторенных дорог” во времени, в результате чего она стала “наезженной”, то есть преграда между разными временами стала легко преодолимой.
Такое предположение могло объяснить странную атмосферу места, этого звенящего чувства ожидания.
Читатель должен, конечно, принять во внимание, что я очень и очень пожилой человек, и давно уже перешел за обычный для человеческой жизни предел. И хотя мне самому так не кажется, может оказаться, что мой разум уже не является достаточно острым и способным к аналитической работе, как когда-то было, а я сам становлюсь человеком, склонным к необычным фантазиям.
Единственное доказательство, если это можно назвать доказательством, которое у меня есть, чтобы подкрепить мою теорию — это встреченный мною человек. Он несомненно принадлежал к цивилизации, стоящей неизмеримо выше нашей. Для того, кто читает мой рассказ, должно быть очевидно, что, разговаривая со мной, он использовал меня в своих целях, он направлял разговор в нужном ему направлении так же легко, как это мог сделать мой современник, общаясь с древним греком или с современником Атиллы. Я уверен, что он был человеком, хорошо владеющим искусством разговора и разбирающимся в психологии. Оглядываясь на прошедшее, я полагаю, что он, безусловно, стоял по своему развитию далеко впереди меня. И пишу это не только для того, чтобы данные, которыми я располагаю, и мои предположения, которые я опасаюсь передавать кому-либо во время моей жизни, не были полностью утеряны, но также и для того, чтобы они дошли до времени, когда более высокие знания, чем те, которыми мы располагаем сейчас, будут способны хоть как-то объяснить все эти факты. И я надеюсь, что человек, который будет читать эти записи, не будет смеяться надо мной после моей смерти. И я боюсь, что если надо мной посмеются, я, даже мертвый, почувствую это. Это и есть слабое место нас, Саттонов. Мы не переносим, когда над нами смеются. На тот случай, если кто-нибудь подумает, что я ненормальный, я вкладываю сюда свидетельство врача, написанное всего три дня назад, оно утверждает, что в результате осмотра врач нашел меня в полном здравии души и тела.
