Я говорю — машина, потому что она так выглядела, хотя, по правде сказать, совершенно не понял ее устройства. Она походила на яйцо, слегка вытянутое по краям, как если бы на него кто-нибудь легко наступил, но не раздавил, а только слегка сплюснул так, что концы стали более вытянутыми. Внутри него не было заметно никаких приборов или механизмов, но было окно, через которое можно было смотреть наружу. Было совершенно очевидным, что для управления этим яйцом нужно находиться внутри. Тот человек стоял снаружи перед открытой дверью и возился с чем-то, что напоминало двигатель, однако, когда я пригляделся, то понял, что если это мотор, то я такого никогда не видел. По правде говоря, я не очень хорошо рассмотрел этот “двигатель” и вообще что-либо касающееся машины, поскольку человек, как только увидел меня, как-то очень ловко и незаметно отвел меня от машины, начав любезный и очень интересный разговор. Так что я не мог, боясь показаться невежливым, сменить тему разговора или освободить себя от его расспросов хотя бы на короткое время, чтобы удовлетворить свое любопытство насчет машины. Я вспоминаю сейчас, что было очень много такого, о чем я хотел бы спросить его, но так и не спросил. Мне кажется сейчас, что он словно ожидал моих вопросов и старательно, с большим умением избегал ответов на них. Фактически, он так и не сказал, кто он, откуда пришел и почему оказался на моем пастбище. Хотя это может показаться читателю моего рассказа невежливым с его стороны, в то время мне это так не казалось, поскольку он был таким очаровательным собеседником, что к нему трудно было подходить с обычными мерками оценки других людей, не являющихся такими же совершенными, как и он.
Казалось, он очень много знал о земледелии, хотя внешне не походил на фермера. Подумать только я даже не могу в точности вспомнить, как он выглядел, хотя мне казалось, что одет он был каким-то необычным образом, раньше я такой одежды не видел. Его одежда не бросалась в глаза, не походила на одежду иностранца, но было в ней некое неуловимое отличие, трудно описываемое словами.
Он похвально отозвался о моих пастбищах, о траве, растущей на них, спросил, сколько голов скота я держу, сколько надаиваю молока и какой способ забоя скота я считаю лучшим. Я охотно отвечал на его вопросы, так как тема разговора была мне особенно близка, а он продолжал беседовать со мной, очень уместно вставляя свои замечания и задавая вопросы, некоторые из которых, как я теперь понимаю, представляли утонченные комплименты в мой адрес, хотя в то время я этого и не замечал. В руках он вертел какой-то инструмент, указывая им в сторону кукурузного поля, которое располагалось за изгородью, неподалеку. Он сказал, что всходы довольно хорошие, и спросил, как я думаю, не подрастет ли кукуруза до уровня четвертого колена к четвертому числу. Я удивленно ответил, что сегодня как раз четвертое и что кукуруза уже поднялась выше колена и что я этим очень доволен, так как это был новый сорт, который я пробовал впервые. Он выглядел немного удивленным, рассмеялся и сказал:
