Пустынное раздолье. На десятки верст – ни одного поселения. Да и кто решит обосноваться здесь, вблизи к северо-западной границе Тешаса, когда свободных и безопасных земель – пруд пруди? Самая крайняя точка укреплений. Край света.
– Дядька Мирон! Дым! – Огнев был парнем глазастым, да и внимательным. Кто-то мог отвлечься от созерцания неменяющегося пейзажа, но Лука – никогда.
– Где?
Но дым стал уже гуще, лишь слепой не заметит, и Мирон встрепенулся.
– Тревога! Дуй к штабу!
Не прошло и минуты, как тревожно забил барабан. Солдаты бросали работу, торопливо натягивали амуницию, разбирали ружья. Вдруг нападение?
– Что случилось? – штабс-капитан Максимов, старший в укреплении, выскочил в сюртуке, однако шашка была при нем, подзорная труба – тоже, а что еще надо?
– Дым, ваше благородие!
– Вижу-с, – Максимов вскинул трубу, обозревая окрестности.
Был штабс-капитан немолод, уже под сорок. Выслужился из солдат в Отечественную, а тут полк перевели в здешние края. Военная судьба капризна. Куда только не кидала! То в снега и грязь Восточной Пруссии, то в болота Финляндии, то от границ Отечества до Тарутина и обратно – до Парижа. Теперь вот вообще…
Кроме тревожного сигнала все было обычным. Максимов привычно потер левую щеку, на которой осталась память о дне Бородина – сабельный шрам налетевшего польского кавалериста.
Остальные офицеры уже подтянулись сюда же и тоже всматривались в безмятежный покой прерии. Сотник Карпов, лет на пять моложе коменданта, оба субалтерна – поручик Блохин и подпоручик Маркес, Трухачев, артиллерист. Три последних были молоды, службу начали относительно недавно и еще рвались к воинским подвигам и немеркнущей славе.
– Налет? – Трухачев вопросительно посмотрел на товарищей. Мол, не пора ли вызывать номеров к орудиям?
– Подождем-с, – откликнулся Максимов. – Пока не факт.
Зачем же держать людей на стенах в отсутствие реального врага? Лишь измотаются ожиданием, а тревога еще может оказаться ложной. Не в смысле – ничего не произошло, но происшествие – не обязательно появление противника. По-любому налетчиков будет видно издалека, и времени на подготовку к встрече более чем достаточно.
Греков согласно мотнул головой и принялся раскуривать короткую трубочку. Остальные офицеры были более напряжены.
Нет, им доводилось участвовать в мелких стычках, но не так уж часто. Волнение перед боем – вещь естественная, и у каждого проявляется по-своему. Точно так же, как каждый пытается волнение скрыть.
